Николай I

Николай хотя и не одобрялъ нарушеніе конституціи Карломъ X, но былъ враждебно настроенъ противъ «похителя престола» Луи-Филиппа. Онъ отозвалъ всѣхъ русскихъ изъ Франціи, а французамъ запретилъ проживаніе въ Россіи [6]. Дибичъ былъ направленъ въ Берлинъ съ цѣлью склонить Пруссію къ совмѣстнымъ дѣйствіямъ противъ французской революціи и добиться разрѣшенія для прохода русскихъ войскъ въ Голландію, король которой Вильгельмъ просилъ у Николая помощь противъ вступившей тамъ революціи. Миссія Дибича окончилась неудачно и ему пришлось возвратиться не солоно хлебавши обратно въ Россію, тѣмъ болѣе, что онъ тамъ нуженъ Николаю для подавленія польскаго возстанія.

Еще декабристъ Лунинъ предсказалъ Константину, когда тотъ не хотѣлъ принять престола, что ему придется когда-нибудь еще бѣжать изъ Варшавы [7].

И дѣйствительно 29 ноября 1830 года ему пришлось удрать въ одной рубашкѣ черезъ черный ходъ отъ толпы ворвавшихся въ Бельведерѣ учениковъ военнной школы. Многіе изъ его приближенныхъ были убиты. Большинство польской арміи пристало къ возставшимъ. Было образовано временное правительство, въ составѣ князей Чарторижскаго, Радзивилла, Леневиля, Хлопицкаго и др. Николай не пожелалъ вести съ возставшими никакихъ переговоровъ. Въ сеймѣ рѣшено было свергнуть домъ Романовыхъ съ польскаго престола. Дибичъ былъ назначенъ генералъ-губернаторомъ въ Польшу съ неограниченными полномочіями. Дибичъ былъ страшный пьяница и за нимъ ѣхалъ постоянно казакъ съ холоднымъ пуншемъ на готовѣ. Послѣ смерти Дибича, назначенъ былъ главнокомандующимъ Паскевичъ, которому и удалось наконецъ сломить революцію въ Польшѣ. Паскевичъ сталъ творить тогда надъ побѣжденными поляками судъ и расправу: Уничтожена конституція, распущено польское войско, введенъ сильный русскій гарнизонъ въ Варшаву, тысячи сосланы въ Сибирь, конфискованы многочисленныя имѣнія и отобрано имущество. Большинство изъ конфискованныхъ имѣній пожалованы въ видѣ монарховъ дворянъ православнаго вѣроисповѣданія.

Николай помогалъ также и султану въ борьбѣ противъ возставшаго вассала. За это султанъ обязался не пропускать иностранныхъ судовъ въ черное море. Николай былъ вообще любимцемъ то придворно-ханжески-набожной камарильи, сосредоточивавшейся при различныхъ европейскихъ дворахъ, въ особенности при Берлинскомъ. Они видали въ немъ естественнаго защитника Европейскаго абсолютизма и непримиримаго врага всякихъ революцій и когда 1849 въ Венгріи и Семигоріи вспыхнула революція, новый императоръ Австрійскій Францъ-Іозефъ, прибѣгнулъ къ помощи Николая, который, конечно, не замедлилъ ее оказать и только благодаря помощи Николая была подавлена Венгерская революція. Какъ описываетъ одинъ современникъ, русская армія возвратилась изъ венгерскаго похода и была въ восторгѣ отъ венгерцевъ. Офицеры своими разсказами увлекли всеобщество. Всѣ восхваляли венгерцевъ и ругали нѣмцевъ. Русскіе чиновники давно привыкли ненавидѣть нѣмцевъ, которые отбивали у нихъ лучшія мѣста. Ненависть къ нѣмцамъ была такъ велика, что находились смѣльчаки, которые говорили, что всѣ бѣдствія наши происходятъ отъ того, что государи русскіе изъ нѣмцевъ.

Трудно было найти людей, которые могли бы такъ ловко говорить о подобныхъ вещахъ, какъ смѣльчаки того времени, они достигли виртуозности въ искусствѣ быть вполнѣ понятными для своей аудиторіи и всетаки ничего не сказать запрещеннаго. Въ особенности цари изъ нѣмцевъ составляли весьма скользкую, но за то весьма пикантную тему. Русскій народъ такъ остроуменъ, что погрузившись въ раболѣпіе по самую маковку, онъ не въ силахъ сдержать себя, когда его раззадорятъ и начнетъ козырять граціозными блесками на счетъ Бога и на счетъ Государя. Именно такой задоръ внесли съ собой офицеры, возвратившіеся изъ венгерскаго похода. «Цари изъ нѣмцевъ заставляли хохотать до упаду. Князя Рюриковичи, говорили остряки, были невѣжественный народъ, они икали и рычали за столомъ отъ рѣдьки и квасу; они были мужики и держали себя, какъ мужики, но за то же онѣ были русскіе и по духу и по чувствамъ. При нихъ народъ былъ свободенъ, крѣпостнаго права не было, существовало вѣче и боярамъ и крестьянамъ, всѣмъ было хорошо. А какъ пошли эти татары да нѣмцы, Годуновы да какой то тамъ Гольштейнъ-Готорнскій домъ, неизвѣстно съ чего воцарившійся на Руси, такъ все пошло на выворотъ: народъ закрѣпостили, бояръ превратили въ царскую дворню; эти лакеи съ гордостью стали называть себя дворянами.