Николай I Освободитель. Книга 2

Что же касается итогов войны с Францией, то в результате долгих переговоров лягушатники сумели с цифрами в руках доказать нам, что пятьсот миллионов рублей — это сумма абсолютно не реальная. Просто пока ее будут собирать, в Париже случится переворот, и мы не получим вообще ничего. Пришлось урезать осетра и согласиться на триста миллионов рублей или около миллиарда двухсот миллионов франков. Кроме этого, французы обязывались выкупать все поддельные ассигнации, которые были ими запущены в русскую экономику по актуальному на момент совершения обмена курсу, отдавали нам Герцогство Варшавское — что с ним делать мы решили, что будем думать потом, оставлять поляков под французским протекторатом не стоило при любых раскладах — Ионические острова, а так же права остров Гаити. Зачем нам последнее, было непонятно никому, даже мне. Просто глядя на одномоментное снижение суммы контрибуции на сорок процентов, я совершенно явственно почувствовал приближение холодных липких лап зеленого земноводного к своему горлу и в срочном порядке захотел хоть как-то компенсировать недобранные деньги. Пусть даже такой сомнительной недвижимостью. Может через двести лет потомки там курорты построят и будут вспоминать меня добрым словом, подставляя свои измученные нарзаном тела ласковому карибскому солнышку.

Кроме того, по дополнительному секретному протоколу, подписанному сторонами, Франция признавала Пруссию и Балканы с проливами зоной исключительных интересов Российской империи, а мы в свою очередь соглашались с правом французов оставить себе все завоеванные за последние 15 лет земли в западной Германии, Бенилюксе и Испании. Плюс право назначить нового короля Неаполитанского королевства взамен сложившего буйну головушку под Витебском Мюрата. Тут вообще вопросов спорных не возникло, очень просто отдавать то, что тебе не принадлежит. Австрию же общим решением признали страной «нейтральной», не входящей с сферу влияния ни одной из стран. Вторжение же Франции или России в Австрию решили считать casus belli, образовывая таким образом полосу безопасности между двумя странами, гарантирующую в ближайшее время ненападение друг на друга.

Надо сказать, что подписание данного мирного договора было воспринято в Российском высшем свете неоднозначно. Нет, очень много было тех, кто с таким, во многом изоляционистским подходом согласился, считая, что лезть в Европу и решать чужие проблемы платя жизнями русских солдат — последнее дело. Однако не мало было и тех, кто искренне считал, Бонапарта настоящим антихристом и оставление ему власти над Францией и тем более над завоеванными землями — предательством человечества. Такие настроения особенно были популярны среди столичных англофилов, резко зашевелившихся после окончания войны с Францией, а также разных немцев из завоёванных Бонапартом государств, во множестве обретавшихся при русском дворе. Впрочем, в ближайшее несколько месяцев, пока воодушевление от победы еще велико и глобально общественное мнение еще на нашей стороне, эту партию можно было не сильно опасаться.

В военном же плане подписание мирного договора с Наполеоном состоявшееся 19 ноября не означало для русской армии окончания войны. Как минимум Австрия и Пруссия еще считались нашими официальными врагами, так что вместе с дипломатами в западном направлении одновременно двинули и армейские полки. И если на полноценное вторжение в Австрию Александр не решился — все же это было достаточно сильное государство даже после всех поражений — то Пруссию было решено не щадить и навязывать ей свою волю с позиции силы.

25 ноября отдохнувшая, отъевшаяся и пополненная свежими подкреплениями восьмидесятитысячная армия Кутузова была выдвинута в сторону Вильны и дальше на Кенигсберг. Вторая армия Тормасова, также разбавленная свежими рекрутами, а также вылеченными раненными и ранее отставшими, двинулась на запад в сторону Львова, дабы продемонстрировать Австриякам всю серьезность наших намерений.

Меж тем поражение Наполеоновской армии в России привело к резким тектоническим сдвигам во всей европейской политике. Еще полгода назад, казалось бы, прочнейший союз большинства континентальных стран под крылом галльского петуха начало явственно потряхивать. Очевидно, что недовольные исходом войны англичане принялись срочно сколачивать новую коалицию для того, чтобы добить Первую Империю пока сам император находится далеко и не может ничего сделать.

Первой в новую, еще только формирующуюся коалицию записалась, как ни странно, Швеция. Северная страна, не имеющая особых богатств или большой армии, до сих пор горела желанием отомстить обидчикам за отторгнутую провинцию Сконе, ну и вернуть свою собственность обратно.