Николай I Освободитель // Книга 9

— Скажите, господин Глинка, — за одним столом в ресторане сидели сразу три великих композитора, чьи имена в будущем войдут в учебники. Впрочем, можно с уверенностью было сказать, что как минимум двое из них уже вполне обеспечили себе место в истории. — Как вы смогли организовать столь впечатляющее действо? И я говорю даже не про саму идею — она великолепна, я про организацию стольких не связанных между собой творческих людей? Я пытался прикинуть, чисто теоретически, сколько сил и финансов нужно для того, чтобы создать нечто подобное и, признаюсь, мое воображение спасовало перед предполагаемыми трудностями.

Иоганн Штраус после развала Австрийской империи и отречения старого короля, при котором он считался придворным композитором, остался фактически не у дел. Помыкавшись несколько лет по потерявшему былой лоск городу, он был вынужден эмигрировать в более благополучный Мюнхен, при этом его сыновья, среди которых был уже практически сравнявшийся славой с отцом Иоганн Штраус младший, вместе с матерью переехали в Берлин. Ходили слухи — при всей своей разношерстности творческий мир Европы был достаточно узок, и все хоть сколько-нибудь значимые персоны в нем были на виду — что младшего Штрауса приглашали переехать для жизни и работы в Россию, однако подающий большие надежды композитор ехать в страну, которая уничтожила его родину, наотрез отказался. А может и врут, в конце концов пруссаки к крушению австрийской империи тоже руку приложили, но в Берлин композитор ехать совсем не постеснялся.

— По правде говоря, — отпив глоток местного легкого пива, к которому полагались неизменные в этом городе жаренные колбаски, ответил Глинка, — мое участие в организации всего процесса чисто номинальное. Да и идея, если уж откровенничать до конца, принадлежит совсем не мне. Я тут лишь помог претворить в жизни задумки других людей.

— Однако все считают, что идея «русских сезонов» принадлежит именно вам. И вообще весь фестиваль начинался именно с ваших музыкальных творений и с желания показать их миру.

— О! Желания показать миру свое творчество у меня всегда было более чем достаточно. Но, наверное, не нужно объяснять, с какими сложностями зачастую сталкиваешься в попытках протолкнуть свою музыку «наверх», — европейские коллеги Глинки понимающе кивнули. И это у Михаила Ивановича еще был в российских верхах непреложный авторитет, автор государственного гимна — не чих собачий, а им чтобы договориться о внедрении своих произведений в репертуар хоть сколько-нибудь значимых театров и оркестров, приходилось активно «активно работать локтями», расталкивая многочисленных конкурентов. Талантливых композиторов в эти времена в Европе было существенно больше нежели площадок, готовых исполнять плоды их творчества. Глинка задумался немного и продолжил мысль, — однажды я поделился своими мыслями с… Ну скажем так, с одним знакомым вельможей, и уже через две недели мне назначили аудиенцию с самим императором.

— С самим императором? — Удивился сидящий за столом третий композитор. Гектор Берлиоз в отличии от двоих своих коллег придворным статусом похвастаться не мог и с высшим дворянством Франции пересекался мало. Наоборот он много путешествовал и не один раз давал концерты в России. В том числе случалось, что на них присутствовал и император Николай, однако дальше короткого приветствия их знакомство не зашло. — На меня русский император произвел впечатление… Он… Большой! Гигант! И очень простой в одежде и общении с окружающими. Про него ходит огромное количество слухов. Вы с ним близко знакомы? Это правда, то что про него говорят?

Было видно, что русский император немало впечатлил француза и вообще его крайне интересует фигура восточного монарха.

— Не очень близко знаком, — покачал головой Михаил Иванович. Движением руки он перехватил пробегающую мимо их столика официантку и заказал еще порцию соленых бретцелей под пиво. Румяная фигуристая девушка, впечатление от которой не портили даже глубокие оспины на лице, приветливо улыбнулась и кивнув убежала куда-то в сторону кухни. Про себя Глинка отметил, что в России уже давно не замечал молодых людей, чья кожа несла бы отметины страшной болезни, во всяком случае в городах таких практически не было. — Общались несколько раз на приемах. Он действительно очень спокойный и доброжелательный человек с необычайно широкими взглядами. Идею превратить концерты за границей в полноценный фестиваль подал именно император Николай Павлович. И большую часть организационной работы осуществили присланные им люди. И конечно деньги… У меня бы, наверное, и двадцатой части необходимых на все это великолепие сумм не нашлось.