Николай I Освободитель // Книга 9

Однако достаточно быстро пришло понимание того, что нахождение руководства флотом на Балтике просто не оправдано. С завоеванием нами Черноморских проливов именно южный морской театр становился наиболее важным для России. Это было заметно даже по структуре морского экспорта. Если до Восточной войны через Балтийское и Черное моря торговые потоки были примерно равнозначными, то уже в начале 1840-х наметилась тенденция к смещению акцента на юг.

Торговлю с Пруссией все больше забирала на себя железная дорога — там уже строилась третья соединительная ветка через Краков и Бреслау, — торговля с Англией у нас падала, если брать процент к общему объему экспорта-импорта, год от года, и не было ни одно причины, почему этот тренд должен был поменяться, а вот движение товаров в направлении дружественных стран наоборот росло. И большая часть этого потока шла именно через южные порты. Плюс в обозримом будущем — лет через семь-десять — должен был вступить в строй Суэцкий канал, и контроль за этой артерией обещал стать чуть ли не самой важной функцией Черноморского флота.

И если ранее нахождение руководства флотом в Санкт-Петербурге было обусловлено столичным статусом города, то теперь смысла в этом осталось немного, что и определило необходимость переезда всей адмиральской братии на юг, поближе к монаршему телу.

— Тогда сделаем по-другому, — я в задумчивости прикусил губу и нахмурил брови. — Дайте телеграмму Берху в Царьград. Пусть приводит Черноморский флот в боевую готовность и рассчитывает, на то, что приказ на выход может быт получен в любой момент. Тот же приказ частям южного и западного военных округов.

— Что-то еще?

— Нет, пожалуй, на этом все, не будем пороть горячку, дождемся более подробных новостей. И да, Николай Николаевич, — я остановил в дверях уже развернувшегося на выход Муравьева, — прикажите чаю, боюсь времени на полноценный обед сегодня у меня не будет.

Еще спустя полтора часа я встретил вызванных к себе министров во внутреннем дворике дворца, который пока еще не получил собственного названия. Подозреваю, что после моей смерти его будут называть Николаевским, но пока приходилось обходиться так.

Я просто не смог заставить себя сидеть в кабинете и вышел подышать свежим воздухом, благо погода радовала. Начало осени на Черноморском побережье выдалось теплым и солнечным, казалось, что лето еще закончилось, разве что совсем уж удушающая жара спала. На будущее у меня была мысль переезжать на два-три летних месяца в северную столицу, где лето прохладнее. Такая вот забавная рокировка.

— Есть связь с Белградом? Какие новости?

Горчаков с Мордвиновым переглянулись, и главный дипломат ответил первым.

— У нас связи с Белградом нет. Есть связь с соседними городами, но там пока тоже мало что знают. Понятно, что во главе заговора стоит Александр Карагеоргиевич и часть офицеров, ориентирующихся на Францию и Англию. Точно известно, что король Милан убит у себя во дворце, вроде как наследнику и Марии Николаевне удалось не попасть в руки заговорщиков.

Последнее виделось крайне важным. Было понятно, что у приверженцев Карагеоргиевича был только один шанс удержать власть — избавиться от всего рода Обреновичей, а потом обменять жизнь моей дочери на признание Россией уже сложившейся ситуации. Если Маше с внуками удалось сбежать, значит все не так уж плохо.

— Что-то еще?

— Да, ваше величество, — кивнул Горчаков и продемонстрировал, что не зря занимает пост главы МИДа. — Я взял на себя ответственность и связался с нашими друзьями по Таможенному Союзу. Проинформировал, что мы не потерпим незаконного свержения власти и в случае обострения ситуации будем готовы применить силу.

— Кстати, насчет силы, — я повернулся к Суворову, генерал было дёрнулся чтобы встать, но я остановил его движение руки. Мы сидели за садовым столиком на таких себе плетёных креслах и, учитывая неформальную обстановку, соблюдать церемониал было просто глупо. — У нас же на Корфу есть боевая эскадра, Аркадий Александрович.

— Так точно, ваше величество, два фрегата типа «Москва» и несколько корветов, — младший Суворов был как раз тем генералом, которого карикатуристы любят рисовать в своих работах. Когда-то в прошлой жизни я очень удивлялся, как такие люди могут попасть в верхние эшелоны власти, но просидев на троне два десятка лет, понял. Далеко не всегда подчиненный, пусть даже в ранге министра, должен быть гением, умеющим проворачивать сложные схемы и считать на двадцать шагов вперед, скорее наоборот, от таких зачастую больше вреда чем пользы. А вот человек пусть и без фантазии, зато работоспособный и умеющий выполнить поставленную задачу «от» и «до», может принести куда больше пользы. А если добавить к этому то, что Суворов был лично мне предан как собака, понимая, что ни в каком ином случае так высоко взлететь не смог бы, то и вовсе получается, что Аркадий Александрович выходил крайне ценным кадром.