Николай I Освободитель // Книга 9

В такой ситуации папа не нашел ничего лучше нежели попросить французов о помощи. И войска Бонапарта даже почти успели — сардинцы через свою территорию прийти им не разрешили поэтому полки пришлось перекидывать по морю, — 15 сентября беспорядки начались уже и в самом Риме. Тут так же успели собраться жители и провозгласить «вторую римскую республику», которая просуществовала ровно три дня. 18 сентября к Остии подошли французские корабли под командованием адмирала Персиваля-Дашена, после чего история этого политического образования резко закончилась.

Но вот что было дальше, уже совсем вышло за рамки приличия. То ли новоизбранный папа перенервничал и решил отомстить обидчикам, то ли это сами французы решили не упускать возможность и поставить кусок Италии под более плотный контроль, а может у Карла Х на любую попытку устроить революцию после событий 1839 года образовалась стойкая аллергия… Точно неизвестно, однако высадившийся у стен Рима пятитысячный экспедиционный корпус начал творить полнейший беспредел каленым железом выжигая крамолу и вешая вчерашних бунтовщиков буквально направо и налево. За оставшиеся три месяца 1846 года по разным прикидкам в Папской области погибло и было казнено под десять тысяч человек. Такой резни Европа не видела уже очень давно. Не то чтобы итальяшек было кому-то жалко, но это было как минимум просто неприлично.

А тут на это все еще и наложились финансовые проблемы святого престола, который к описываемым событиям имел государственный долг примерно в 70 миллионов скудо. То есть порядка двухсот миллионов рублей, если по серебру пересчитывать. Это огромная сумма для государства с населением в 3 миллиона человек. Просто невообразимая.

Чтобы не отдавать Латеранский собор за долги, папе Пию IX пришлось тут же срочно искать возможности перекредитоваться, что на фоне событий внутри государства сделать было нелегко. Попытки папских легатов раздобыть денег хоть где-то — в том числе и с помощью буквально продажи епископских постов и других подобных услуг будто бы на дворе был 12-й век, а не 19-й — попали в прессу и стали достоянием широкой общественности. С последним это уже мы постарались — падающего толкни, а после событий в Польше у нас с Ватиканом в любом случае отношений никаких быть не могло, так что тут сомнений я не испытывал.

Короче говоря, возвращаясь к нашим баранам, репутация католической церкви и Ватикана как ее центра именно в эти годы была на самом низком уровне, а Московского Патриархата — наоборот на пике. Нет ничего удивительного в том, что стали появляться люди, готовые сменить четырехугольный крест на восьмиугольный и вот этот процесс в Будапеште совершенно явственно тормозили, несмотря на все предыдущие договоренности.

— Озвучьте варианты.

— Силовое вторжение. Это конечно скорее прерогатива Генерального штаба, но если подключить Сербию и Пруссию…

— Сразу нет, — я мотнул головой. Устраивать венграм пятьдесят шестой год я не хотел. Зачем вызывать у людей изжогу, это ведь потом каждый из членов Восточного союза будет примерять ситуацию к себе, ничего хорошего из такого потрясания мускулами не выйдет. Нужно действовать тоньше. Последнюю мысль Мордвинову и озвучил.

— Тогда есть вариант с покушением…

— Нет, — я опять мотнул головой. Насчет самого физического устранения «союзного» короля у меня больших терзаний не было, тем более что племянница уже успела родить Кошуту аж четырех детей, так что тут за определенный уровень внутренней стабильности в Венгрии можно было быть спокойным. Но опять же самому пачкаться очень не хотелось, не тот момент, когда простые решения являются самыми правильными. — Что у нас по оппозиции среди мадяров?

С самого начала, с момента создания в 1838 году новых государств на развалинах Австрийской и Османской империй, мы начали плотно работать не только с официальными властями, но и с различными оппозиционными силами Сербии, Греции, Венгрии, в меньшей степени Болгарии, Валахии и Трансильвании.

Например, в Сербии у нас имелись более-менее устойчивые связи с хорватской оппозицией. Хорваты хоть и смотрели одним глазом в сторону Парижа и Лондона, но после попытки переворота 1846 года там поняли, что без нашего одобрения у них все равно ничего не выйдет. Мы естественно своего одобрения не давали, но давали определенные намеки на то, что «возможно в будущем», «при наступлении соответствующей внешнеполитической ситуации»… Ну а пока «нужно немного подождать».