Николай II

Она: «5.11.15... Как очаровательны фотографии Алексея... Фредерике спросил, можно ли разрешать в публичных представлениях синематографов снимки Бэби с Джоем (спаниелем. – Э.Р.)... Говорят, Бэби сказал месье Жильяру, что это смешно показывать, и что собака там выглядит гораздо умнее его... Мне нравится такой ответ».

Он: «31 декабря... Самое горячее спасибо за всю твою любовь... Если б только ты знала, как это поддерживает меня и как вознаграждает за мою работу, ответственность, тревоги и пр. Право, не знаю, как бы я выдержал все это, если бы Богу не было угодно дать мне в жены и друзья тебя. Я всерьез это говорю, иногда мне трудно выговорить эту правду, мне легче излагать все это на бумаге – по глупой застенчивости».

Она: «31.12.15... Мой ненаглядный, последний раз пишу тебе в 1915 году. От всего сердца, от всей души я молю Всемогущего благословить 1916 год для тебя и для всей нашей возлюбленной страны... Не знаю, как мы будем встречать этот год, я бы предпочла в церкви – но это скучно детям... Ах, как пусто в твоей комнате, дорогой мой. Без моего солнышка, без бедного моего ангела!»

Так наступил 1916 год – последний целый год их царствования. Новый год Алексей провел дома, в Царском...

Она: «4.01.16. Бэби не на шутку принялся за свой дневник. Только уж очень смешно; так как вечером у него мало времени, он днем описывает и обед, и будущий отход свой ко сну. Вчера я решила доставить ему удовольствие – и он долго был со мною. Он рисовал, писал, играл на моей постели и мне так хотелось, чтоб ты был с нами».

Я листаю дневник наследника русского престола. Наследника, которому так и не стать царем. Это «Памятная книжка на 1916 год» – желтый шелковый переплет, золотой обрез, на обороте надпись, сделанная императрицей: «Первый дневник моего маленького Алексея».

Первые записи Алексея сделаны смешными, крупными буквами – почти каракулями. А ведь ему уже было 11 лет. Он поздно начал учиться – он болел.

«1 января. Встал сегодня поздно. Пил чай в 10 часов. Потом пошел к мама. Мама плохо себя чувствует и потому она лежала весь день. Сидел дома, так как у меня насморк. Завтракал с Ольгой, Татьяной, Марией, Анастасией. Днем был у Коли и там играл (Коля – это сын доктора Деревенко. Его главный и самый большой друг. – Э.Р.). Было очень весело. Обедал в 6 часов, потом играл. Был у мама за их обедом в 8 часов. В 10 был в постели...»

И дальше – все то же повествование:

«8 июля. Утром была ванна. Потом гулял и играл, к завтраку приехала мама и сестра. Днем катались на моторе. Раздавили собаку. Пили у мама чай. После обеда был в городском саду. Там играли дети».

Он не играл с ними. Ему можно только смотреть на них. Любое движение для него было опасно. Дни идут размеренно. Как всегда. И он начинает постигать это скучное «как всегда». Все у него – «как всегда».

«27 февраля. Встал как всегда. Был в Нижней церкви. Там приобщались Святых Тайн, потом – как всегда.

15 февраля. Все как всегда. Папа уезжал в 12 часов. Провожали.

3 марта. Все как всегда.

7 апреля. То же самое. Исповедовался в постели.

8 апреля. То же самое. Приобщался в постели».

«То же самое», то есть постель, прогулка, еда, молитва и опять постель. Поездка в Ставку была фантастическим событием в его монотонной жизни, в его «как всегда».

Она: «28.01.16. Опять поезд уносит от меня мое сокровище, но я надеюсь, что ненадолго. Знаю, что не должна так говорить, что со стороны женщины, которая давно замужем, это может показаться смешным, но я не в состоянии удержаться. С годами любовь усиливается... Было так хорошо, когда ты читал нам вслух. И теперь я все слышу твой милый голос... О, если б наши дети могли быть так же счастливы в своей супружеской жизни... О, каково-то мне будет ночью одной!»

«5.0316... Сегодня мне принесли целую коллекцию английских книг, но я боюсь, что нет ничего интересного. Уже давно нет крупных писателей ни в одной стране, нет также знаменитых художников или музыкантов, – странное явление. Мы слишком торопимся жить, впечатления чередуются чрезвычайно быстро, машины и деньги управляют миром и уничтожают искусство, а у тех, которые считают себя одаренными, – испорченное направление умов. Интересно, что будет по окончании этой великой войны? Наступит ли во всем пробуждение и возрождение, будут ли снова существовать идеалы, станут ли люди чистыми и поэтичными или же останутся теми же сухими материалистами? Так многое хочется узнать!.. Вчера я получила отвратительное анонимное письмо—к счастью, прочла лишь 4 первые строчки и сразу же разорвала».

«6.04.16... Бэби весь день был весел и радостен, пока не лег спать. Ночью он проснулся от боли в левой руке и с 2 часов не спал. Девочки сидели всю ночь с ним. Это такое отчаяние, нельзя выразить: он уже беспокоится о Пасхе, как он будет стоять завтра в церкви со свечой... По-видимому, он работал ломом и переутомился. Он такой сильный, что ему очень трудно помнить, ему нельзя делать сильных движений».