Николай II

Через тридцать лет, в эмиграции, бывший соратник Милюкова и один из виднейших отечественных общественных деятелей Петр Струве написал: «Начиная с декабря 1905 г., с момента московского вооруженного восстания — как бы ни оценивать политику правительства в период 1905–1914 гг., — реальная опасность свободе и правовому порядку грозила в России уже не справа, а слева. К сожалению, вся русская оппозиция, с конституционно-демократической партией во главе, не понимала этого простого и ясного соотношения. Этим определялась не только ошибочная политика, какую вели, но и неправильный духовный и душевный тон, который после 17 октября 1905 года брали силы русского либерального демократизма в отношении царского правительства вообще и П. А. Столыпина, в частности». Горькое и позднее прозрение! Но тогда, в период революции, в те переломные годы, ни Струве, ни его друзья и единомышленники ничего подобного не писали и не говорили. Их настроения и представления в тот период носили совсем иной характер.

Еще летом 1902 года за границей начал выходить, под редакцией все того же Петра Струве, нелегальный журнал «Освобождение», ставший фактически главным рупором либеральных сил, выражая интересы значительной части земско-либеральной общественности. В первых номерах того известного журнала была опубликована политическая программа, перечень первоочередных задач: введение народного представительства, независимость суда, гарантии гражданских прав и свобод (печати, собраний, союзов, петиций), свобода вероисповедания. Все остальные проблемы: аграрный вопрос, рабочее законодательство, административная реформа, культурно-образовательные преобразования должны были разрешаться лишь после конституирования основных политических и социальных прав и свобод.

Прошло три года, и «насущные требования» получили свое законодательное оформление почти в том виде, как их сформулировали либералы в 1902 году. Казалось, это открывало реальные возможности для конструктивного сотрудничества с властью. Но «общественность» к тому времени стала еще «более прогрессивной», и теперь ее уже не устраивало то, что еще вчера являлось желанной мечтой. Лидеры либерализма решили, что отныне они должны требовать не выполнения программ, а предоставления им, просвещенным и передовым, всей полноты власти. С этой целью стала популяризироваться идея создания «ответственного правительства» — кабинета, формируемого и подотчетного не монарху, а им, депутатам, выразителям «чаяний и нужд». В связи с тем, что мысль об «ответственном министерстве» приняла характер навязчивой идеи фикс (idée fixe), стала своего рода умственным недугом для немалого числа политических деятелей в России, уместно сделать некоторые пояснения.

Согласно закону, члены Думы пользовались определенными правами. Они не могли подлежать судебному преследованию (согласие на это могла дать лишь пленарная сессия собрания), получали ежедневное денежное довольствие из казны в размере 10 рублей за каждый день заседаний, имели право на оплачиваемый из казны проезд по России от места жительства до Петербурга. В законе говорилось, что «при вступлении в Думу» депутатам надлежало подписать «торжественное обещание», гласившее: «Мы, нижепоименованные, обещаем пред Всемогущим Богом исполнять возложенные на нас обязанности членов Государственной Думы по крайнему нашему разумению и силам, храня верность Его Императорскому Величеству Государю Императору и Самодержцу Всероссийскому и памятуя лишь о благе и пользе России, в удостоверение чего своеручно подписуемся». Данную присягу давали все, но лишь немногие готовы были ее выполнять.

Статья 14 закона о Государственной Думе определяла: «Члены Государственной Думы пользуются полной свободой суждений и мыслей по делам, подлежащим ведению Думы, и не обязаны отчетом перед своими избирателями». Это положение являлось чрезвычайно важным и показательным. Критикуя Основные законы, вынося беспощадные уничижительные вердикты российскому законодательству и всему порядку организации и деятельности Думы, ни один из «просвещенных и либеральных» никогда не заикнулся о несуразности данной правовой нормы, утверждавшей политическую безответственность депутатов. Это положение являлось очень удобным. Думцы ни перед чем и ни перед кем отчета не держали и, являясь, по сути, собранием безответственных деятелей, требовали создания подотчетного им правительства! Многие не несли даже моральной ответственности и перед Богом, так как русские либералы (не говоря уже о радикалах) в подавляющей массе являлись стойкими атеистами (слова «Бог» и «Церковь» были не из их лексикона).