Николай II. Отречение которого не было

Во время конференции в Шантильи союзники стали вырабатывать «экономическую программу для России», мало интересуясь, что об этом думает сама Россия. По сути, шли споры о послевоенном разделе русского рынка. Британия, как «главный кредитор», претендовала на львиную долю. Франция навязывала льготные таможенные тарифы для своих товаров.

Но Россию рано списали со счётов. Победоносная весенняя кампания 1916 года: наступление русской армии в Галиции, сокрушительный разгром турок на Кавказе, невиданный скачок русской промышленности стали для Запада неприятным сюрпризом. Русские успехи проходили на фоне неудач союзников: попытка союзного десанта в Дарданеллах захлебнулась в крови, под Верденом и на Сомме шла чудовищная мясорубка с неясным исходом, вступившая в войну на стороне Антанты Италия потерпела поражение от австрийцев, английский экспедиционный корпус был истреблён в Ираке.

На этом фоне в 1915–1916 годах союзникам пришлось пойти навстречу России по очень болезненному для них вопросу: признанию за Россией в послевоенном мире контроля над Черноморскими проливами, вхождения в состав Российской империи Константинополя, части средиземноморского побережья и согласиться с усилением господства России на Святой Земле. Николай II рассматривал эти завоевания как важнейшие для России и как ключ к общей победе.

Уже в Высочайшем манифесте по случаю нападения Турции на Россию 2 ноября 1914 года говорилось: «Вместе со всем Народом Русским Мы непреклонно верим, что нынешнее безрассудное вмешательство Турции в военные действия только ускорит роковой для неё ход событий и откроет для России путь к разрешению завещанных ей предками исторических задач на берегах Чёрного моря»[165].

4/17 марта 1915 года император Николай II в беседе с французским послом Морисом Палеологом в категоричной форме заявил, что нужно самым радикальным образом решить проблему проливов и Константинополя. «Его Величество, — докладывал Палеолог, — добавил, что город Константинополь и средиземноморская Фракия должны быть включены в Российскую Империю»[166].

В тот же день послам России в Лондоне и Париже была направлена следующая телеграмма министра иностранных дел России Сазонова: «Ход последних событий привел Его Величество Императора Николая II к убеждению, что вопрос о Константинополе и проливах должен быть окончательно разрешен в смысле вековых стремлений России. Всякое его разрешение, которое не включало бы в состав Русской империи города Константинополя, западного берега Босфора, Мраморного моря и Дарданелл, а равно и Южной Фракии по черту Энос — Мидия, было бы неудовлетворительно»[167].

6/18 марта текст этой телеграммы был доведён до сведений министров иностранных дел Франции и Англии послом в Париже А. П. Извольским и послом в Лондоне — А. К. Бенкендорфом[168].

14/27 марта английский посол в Петрограде Джордж Бьюкенен вручил Сазонову меморандум, составленный им на основании инструкций из Лондона. В меморандуме подтверждалось согласие английского правительства на присоединение к России проливов, Константинополя и указанных территорий при условии, что война будет доведена до победного конца и что Великобритания и Франция осуществят свои пожелания за счет Оттоманской империи и «некоторых областей, лежащих вне её»[169].