Николай II. Отречение которого не было

Опасность «лубковцев» заключалась в том, что эта секта приобретала большое влияние на Дону, в среде донского казачества. Это сыграло роковую роль в дни февральских событий 1917 года. Большевик В. Д. Бонч-Бруевич, тесно связанный с русскими сектантами и активно сотрудничавший с ними в борьбе с русской монархией, писал: «25 февраля 1917 года ко мне явилась группа кубанских казаков, служивших в то время в Петрограде и стоявших со своим полком где-то за Невской заставой, пришедших на мою квартиру в полном вооружении, только без карабинов. Это были представители секты «Новый Израиль». Расспросив меня относительно моего мнения о событиях в Петрограде, заявили мне, что они клянутся употребить все усилия в своих сотнях, как лично, так и через своих товарищей, чтобы ни в коем случае в рабочих не стрелять и при первой возможности перейти на их сторону. Так как из них я знал только одного, а пришло их одиннадцать человек, и так как они поняли, что я им не очень-то доверяю, то они в знак доказательства своей принадлежности к секте новоизраильтян вдруг встали и все отдали мне земной поклон по особому израильскому сектантскому способу — поклон рыбкой, — которым, по преданию, кланялись друг другу первые христиане, в знак покаяния и всепрощения. Я, конечно, знал эти «тайны» хорошо исследованной мной секты.

— Истинно говорю тебе, — сказали они, целуя меня, это требовалось по обычаю: после поклона совершалось «целование любви», — как другу нашего вождя Василия Семеновича (Лубкова), и скажи об этом всем своим товарищам — стрелять не будем, а перейдем на сторону народа»[293].

Интересно, что Бонч-Бруевич и Гучков весьма плодотворно сотрудничали и обменивались информацией. Гучков, говоря о Распутине, сам признавался в этом[294]. Более того, по сведениям Г. М. Каткова, именно Бонч-Бруевич познакомил Гучкова с Распутиным[295]. Кстати, Бонч-Бруевич был связан не только с лубковцами и Гучковым, но и с толстовцами, и с духоборами. Он проходил по оперативным материалам Главного жандармского управления и Охранного отделения. «Названный Бонч-Бруевич, — говорилось в этих материалах, — с 1896 по 1905 год проживал за границей, причём имел тесные сношения с тамошними социал-демократами, принимал непосредственное участие в различных революционных изданиях и, между прочим, занимался пропагандой лжеучения графа Льва Толстого. В 1899 году Бонч-Бруевич сопровождал из Константинополя в Канаду русских духоборов»[296].

Любопытно, что в подробных справках на Бонч-Бруевича ни словом не говорится, что его родной брат генерал-лейтенант М. Д. Бонч-Бруевич занимался вопросами контрразведки на Западном и Северо-Западном фронтах!

Гучковы относились к старообрядческой Преображенской общине Федосеевского согласия. Дед А. И. Гучкова Е. Ф. Гучков выкупал крестьян из крепостной зависимости при условии перехода их в Федосеевское согласие[297].