Николай II. Психологическое расследование

В случае Николая Александровича рост оказался очень значимой телесной чертой. Многие исследователи индивидуальности Николая сравнивают его рост со средним ростом мужчин Российской империи начала XX века и при этом подчеркивают, что его рост был даже выше среднего. Однако эту особенность тела Николая нужно сопоставлять с ростом его прямых родственников и не забывать, что император, как символ отцовской фигуры, должен быть высоким.

Дело в том, что Николай родился в семье, где практически все родственники по мужской линии на протяжении нескольких поколений были гигантами, возвышающимися над своими подданными на целую голову. Ситуацию усугубляло то обстоятельство, что Николай Александрович вступил на престол неожиданно, никто не предполагал, что его отец умрет так рано. Все придворные и многочисленные жители империи психологически привыкли к огромному телу Александра Александровича, на фоне которого его щуплый сын Николай Александрович смотрелся очень контрастно низкорослым и незначительным.

Длительное время с начала своей деятельности Николай Александрович был под опекой родственников, недалеких, но внушительных персонажей в генеральских мундирах. Фотографии наглядно свидетельствуют о том, что низенький и худощавый Николай Александрович воспринимался практически карликом среди своих дядей. Своим громадным ростом и возрастом, но не умом они подавляли его. По сути, он оказался в ситуации неуверенного и пугливого ребенка, окруженного грозными отцовскими фигурами.

Вот как описана эта проблема в воспоминаниях родственника и друга детства Николая Александровича, великого князя Александра Михайловича[5]: «…Стройный юноша, ростом в пять футов и семь дюймов, Николай II провел первые десять лет своего царствования, сидя за громадным письменным столом в своем кабинете и слушая с чувством, скорее всего приближающимся к ужасу, советы и указания своих дядей. Он боялся оставаться наедине с ними. В присутствии посторонних его мнения принимались дядьями за приказания, но стоило племяннику и дядям остаться с глазу на глаз, их старшинство давало себя чувствовать, а потому последний Царь Всея Руси глубоко вздыхал, когда во время утреннего приема высших сановников Империи ему возвещали о приходе с докладом одного из его дядей. Они всегда чего-то требовали. Николай Николаевич воображал себя великим полководцем. Алексей Александрович повелевал морями. Сергей Александрович хотел бы превратить Московское генерал-губернаторство в собственную вотчину. Владимир Александрович стоял на страже искусств. Все они имели, каждый, своих любимцев среди генералов и адмиралов, которых надо было производить и повышать вне очереди, своих балерин, которые желали бы устроить «русский сезон» в Париже, своих удивительных миссионеров, жаждущих спасти душу Императора, своих чудодейственных медиков, просящих аудиенции, своих ясновидящих старцев, посланных свыше…»[6]

Официальные портреты, которые должны были внушать священный трепет перед царственной особой, стараются скрыть незначительность фигуры Николая Александровича, однако этому обстоятельству препятствовал технический прогресс, благодаря которому многие подданные могли увидеть реальные фотографии монарха на фоне его более рослых приближенных.

Кроме того, в отличие от своей супруги и придворных, он не пополнел с возрастом и выглядел незначительным даже на их фоне.

Министр двора барон Фредерикс, старясь сгладить проблему низкого роста своего царя, настоятельно рекомендовал ему появляться перед зрителями исключительно верхом на рослом коне. Однако в век автомобилей и синематографа эта рекомендация уже не работала.