Николай II. Расстрелянная корона. Книга 1

– Неплохо. А получить с графини наверняка намереваетесь тысяч сто?

– О чем ты говоришь, Федор? Разве сейчас до финансовых дел? Надо думать, как помочь Адине.

– Разумно. Верните драгоценности продавцу. Вот и деньги.

– Это невозможно. Ты, владелец сувенирной лавки, должен это понимать. Тебе вернули бы деньги за проданный товар?

– Мне бы вернули, – проговорил Волков.

Глозман вернулся на место, постучал косточками пальцев по столу.

– Так-так-так. Придется занимать. Какая нам примерно нужна сумма?

– Тысяч двадцать, не меньше!

– Побойся бога, Федор, такие деньги никто не дает даже под большие проценты.

– Мне некого бояться, Натан Давидович. И не кричите, соседи услышат. Сколько вы можете реально взять в долг?

– Ну, тысяч пять, максимум десять. Хотя… – Глозман взглянул на Волкова. – В какой клинике находится Адина?

– У Германа Рохера, – соврал Федор, не моргнув глазом.

– Вот что. Завтра, нет, послезавтра мы едем в Москву. Как же я забыл? Ведь у Петра Исаевича собственная прекрасная клиника и хорошие врачи.

– О ком это вы? – настороженно поинтересовался Волков.

– О профессоре Ухове Петре Исаевиче, двоюродном брате покойной Леи, моей незабвенной супруги. Да ты должен его знать, в Москве Ухов личность известная.

– Особенно среди лавочников, – с усмешкой проговорил Федор.

– Если бы ты искал клинику для Адины, то просто не мог не узнать о заведении профессора Ухова. Или?.. – В глазах Глозмана отразилось недоверие и подозрение.

Волков встал.

– Что, Натан Давидович?

Глозман отошел за стол.

– Или ты ничего не искал и всю эту историю с болезнью Ади придумал для того, чтобы забрать у меня деньги. Ты приехал не потому, что Адина больна и ей нужна квалифицированная помощь.

Волков вздохнул.

– Эх, старый ты пень, Натан Давидович, – перейдя на «ты», с притворной досадой в голосе проговорил он. – Ну чего ты треплешь языком своим поганым? Чего выдумываешь? Ухов какой-то. Отдал бы деньги и жил дальше, оплакивая дочку, но нет, начал плести невесть чего.

– Что? Оплакивая дочь? Что ты сказал, подонок?

– За подонка я тебя прощаю, все какой-никакой, а родственник. Адина же твоя доживает последние дни, у нее туберкулез. А я действительно приехал за деньгами. Тебе одному зачем столько? Помрешь ведь скоро, и кому все достанется? Дочка-то уже в гробу будет, в земле сырой. Кому достанутся твои богатства, папаша?

– Ты нелюдь, мразь, хуже дикого зверя, – прокричал Глозман, пораженный страшной правдой.

– И эти слова прощаю. Видишь, я сегодня совсем не злой, а знаешь, почему так? У тебя в сейфе лежит то, что мне нужно. Ведь я начинаю новую жизнь. А без средств ныне никуда.

– Ты ничего не получишь. Я не отдам тебе драгоценности!

– А куда же ты, папаша, денешься? Код сейфа мне не нужен, как и ключи. Я открою твой ящик и без них.

Глозман вдруг рассмеялся:

– Нет, гаденыш, не откроешь. Не видать тебе драгоценностей.

Федор прищурился:

– Вот, значит, как? Ладно. Но запомни, если я не привезу деньги, то твою дочь как последнюю нищенку выбросят из больницы, и будет она подыхать на улице. Тяжко, мучительно. А ты будешь валяться у своего сейфа, потому как я сломаю тебе хребет. И черт с ними, с твоими драгоценностями.

– Ты нелюдь.

– Я уже слышал это.

– Я буду кричать.

– Давай! На помощь никто не придет. Впрочем, ты и не успеешь поднять шума. Не веришь? – Волков достал из кармана перочинный нож, открыл его. – Я не слышал, чтобы кричали люди, которым вырезали язык. – Он перепрыгнул через стол и прижал ювелира к стене. – Ну? Давай, папаша, вопи! – Федор поднес к его лицу раскрытое лезвие. – Ори, сволочь старая!

Глозман понял, что Волков теперь уже не оставит его в живых. Получит он ценности или нет, но обязательно убьет его. Хотя, если согласиться передать драгоценности, то появится шанс выскочить в подъезд и поднять шум. На набережной у моста постоянно несет службу городовой. Дворник уже закрыл ворота, быстро или под угрозой он их не отопрет. Да и офицеры, которые снимают апартаменты напротив, не спят. Они не испугаются, выйдут узнать, что за шум. Волкову же нельзя терять время на убийство. Он побежит и попадется. Его возьмут. Да, надо подчиняться.

Глозман почувствовал боль в сердце, охнул.

– Чего?

– Сердце! Капли на шкафу.

– Код! Потом будут капли, таблетки и даже доктор. Ну?

– Ты не сможешь открыть сейф, даже зная код.

– Это еще почему?

– Комбинация не сложная, но цифры повторяются. Стоит неправильно нажать одну из кнопок, и все. Сейф заблокируется. Открыть тогда его сможет только представитель фирмы-изготовителя. Всего одна ошибка. Дай мне капель, и я открою тебе сейф.

– Сначала дело!

– Мне плохо, Федор. Ты же не хочешь, чтобы я умер прямо сейчас?

– Ладно, – согласился Волков. – Но гляди, папаша, если что…

– Капли, Федор.

Волков провел Глозмана к шкафу.

Тот взял пузырек и мензурку, дрожащими руками накапал немного резко пахнущей жидкости, выпил ее, постоял, согнувшись, с десяток секунд, выпрямился и сказал:

– Вроде полегчало. Мне воды бы еще.

– А может, и ужин в ресторане? Оклемался, вот и нормально, давай к делу, папаша!

– Возьми ключи, они на моей кровати, под матрацем.