Николай II. Расстрелянная корона. Книга 2

– Объясню, Николай Александрович. Как пояснил мне Александр Федорович, арест – это лишь формальность. Он проводится прежде всего в интересах царской семьи.

Николай с удивлением посмотрел на Бубликова:

– Как такое возможно?

– Послушайте меня. Правительство желает как можно скорее организовать ваш отъезд за границу. Но в широких массах рабочих и солдат проявляется возмущение тем, что царь, низложенный с престола, а также все члены его семьи до сих пор пользуются полной свободой, разъезжают по России. Данный факт воспринимается в народе негативно. Посему правительство в согласии с Советом рабочих и солдатских депутатов и большинством Государственной думы вынуждено принять меры для вашей защиты. Это возможно лишь в том случае, если вы с семьей будете находиться в Александровском дворце, под охраной революционной армии.

– А что, уже есть такая?

– Да, Николай Александрович, есть, и это вам прекрасно известно. Именно народная революционная армия защитит Россию как от внутренних, так и от внешних врагов.

Николай усмехнулся:

– Вы считаете, что неуправляемые солдатские массы, способные бунтовать, но вряд ли подготовленные к реальным боевым действиям, изъявят желание отправиться на фронт?

– Мы, гражданин Романов, обсуждаем не ту тему. Вы ознакомились с постановлением. Теперь вам следует исполнять указания представителей Временного правительства.

– То есть ваши?

– Да, в том числе и мои.

– Скажите, Алексей Александрович, еще полгода назад вы могли бы представить ситуацию, когда будете отдавать распоряжения императору?

– Нет. Но это ничего не меняет.

– А что Временное правительство намерено предпринять в отношении других членов императорской фамилии?

– Насколько мне известно, вопрос об их отъезде за границу не рассматривается. Есть предложения отправить ваших родственников в свои усадьбы.

– Заключение под стражу, суд, приговор им не грозят?

– Я не могу утверждать это категорично, но у народной власти нет ни малейшего желания чинить расправу с царской фамилией.

– Понятно. Вы позволите мне проститься с офицерами и солдатами Могилевского гарнизона?

– Это вопрос не ко мне, а скорее к генералу Алексееву. Думаю, он не станет препятствовать этому. Я поддержу вашу просьбу.

– Спасибо и на этом.

– Я вижу, вы не верите мне.

– Знаете, Алексей Александрович, в последнее время я не верю никому.

– Что ж, это объяснимо. Замечу, что в Москве на заседании тамошнего совета раздавались требования казнить императора. В ответ Александр Федорович Керенский твердо заявил, что этого не произойдет, пока мы у власти. Вы с семьей будете отправлены за границу, конкретно в Англию. Он сам доставит вас до Романова-на-Мурмане и лично передаст представителям английского правительства. Перед приходом к вам мне сообщили, что данное выступление Керенского вызвало сильное негодование против Временного правительства не только в рабочей массе, но и в светских кругах.

– Что ж, если я увижусь с гражданином Керенским, то непременно поблагодарю его за заботу о моей семье. Теперь же, если вы не против, я хотел бы проститься с гарнизоном.

– Вам придется немного подождать.

– Мне теперь много чего придется делать вопреки своим желаниям. Я буду в вагоне вдовствующей императрицы.

– Хорошо.

В 10 часов 30 минут Николай вошел в большой зал. Генерал Алексеев, как было заведено ранее, подал команду «Господа офицеры!».

Низложенный император поздоровался с офицерами и солдатами.

В ответ он услышал громогласное армейское:

– Здравия желаем, ваше императорское величество!

Это растрогало Николая. Он произнес прощальную речь, поклонился присутствующим, быстро направился к выходу и услышал всеобщее «ура» в свою честь. Это было последнее подобное приветствие в его жизни.

Следом за ним на улицу выбежал генерал Алексеев. Он был взволнован и смущен.

– Что вам угодно, Михаил Васильевич?

– Понимаете, раз так случилось… – Рядом появились делегаты Государственной думы, и Алексеев закончил довольно нелепо: – Счастья вам и вашей семье в новой жизни.

Николай усмехнулся, повернулся и пошел прочь.

В 3 часа дня на вокзале Могилева собралось много народа. Люди стояли молча. Не было никаких лозунгов, выступлений, выкриков. Над перроном висела тишина.

Бубликов получил от Алексеева наряд для сопровождения специального поезда.

В Царское Село состав прибыл 9 марта в 11.30. Император, Мария Федоровна и небольшая свита, состоящая из обслуживающего персонала, приехали в Александровский дворец, где с этого дня Николаю предстояло быть не хозяином, а узником.

Выезжая из Могилева, император подписал и прощальный приказ по армии, в котором выразил любовь к российскому войску и подтвердил переход власти к Временному правительству, созданному по инициативе Государственной думы. Николай не сомневался в том, что войска, преданные народу, защитят государство от внешнего врага и общими с союзниками усилиями доведут войну до победного конца. Он просил каждого офицера и солдата, как и прежде, исполнять свой долг, слушаться начальников. Подписался низложенный император просто: «Николай».