Николай II. Расстрелянная корона. Книга 2

– Что ж, силы вполне достаточные, чтобы прорваться в город, смести заслоны и заставы, уничтожить караул дома особого назначения. Когда отряд должен выйти в район села Березовка?

– Пятнадцатого или шестнадцатого июля. Сутки на отдых, планирование прорыва, подготовку. Потом выход к окраинам города и бой!

– Да, если противник не будет своевременно оповещен о подходе отряда.

– Большевики не знают о нахождении у города моей разведывательной группы и выдвижении специального отряда. Иначе я получил бы сигнал опасности от человека полковника Гришина, внедренного в руководство Уралсовета.

Покровский внимательно посмотрел на капитана:

– Вы имеете в виду штабс-капитана Белого?

На лице Бартова отразилось крайнее изумление.

– Но откуда вам, князь, это известно? Белый раскрыт, арестован?

Покровский улыбнулся:

– Успокойтесь, Николай, с ним все в порядке.

– Но тогда я не понимаю, как вы узнали, что он офицер разведки?

– А я и не знал этого.

– Как не знали? Ведь вы же назвали его.

– Я все вам объясню, Николай. – Князь растолковал капитану, как его наблюдатели вышли на Белого, и добавил: – Можно сказать, что все получилось случайно. Почему я подумал именно на него? Так, кроме штабс-капитана, никто из бывших офицеров не состоит на службе в руководстве местного совета.

– Логично. А я уж подумал, что Белый где-то допустил ошибку.

– Нет, напротив, он работает очень грамотно. Признаюсь, я рассматривал вариант его захвата. У вас установлена с ним связь?

– Сегодня к нему отправится мой офицер.

– Мы можем помочь в этом. У нас в Екатеринбурге организован пост наблюдения за домом Ипатьева, а Белый снимает комнату совсем рядом. Мы отработали схему проникновения в город. Мои офицеры постоянно связываются с наблюдателями, дабы иметь информацию о том, что происходит в доме особого назначения.

Капитан задумался, затем сказал:

– Буду вам весьма благодарен.

– Вы сейчас вернетесь к своей группе. С вами поедет поручик Соловьев. Как стемнеет, он проведет вашего офицера в город, сначала на конспиративную квартиру, затем, при необходимости, к дому старухи Арины.

– Еще раз благодарю.

– Пока не за что. Надеюсь, вы поделитесь со мной информацией, которой владеет ваш штабс-капитан Белый. Или на этот счет у вас строжайшие инструкции?

– Я волен действовать по обстановке. Глупо было бы не объединить наши усилия.

– Верно. Вместе мы сможем гораздо больше, чем поодиночке.

– Да, господин генерал-майор.

Покровский вызвал Соловьева и объяснил ему задачу.

Офицеры убыли.

Вскоре появился вахмистр Григорий Шатов.

Он зашел к Покровскому и доложил:

– Договорился я насчет лошадей.

– Вот как? И с кем же?

– С цыганским бароном Марко Бартаем.

– Хорошие кони?

– Ахалтекинцы отменные, но барон и цену запросил немалую.

– Сколько?

– Два фунта золота за шесть коней.

– Это не так уж и дорого. Когда договорились совершить сделку?

– Да Бартай готов хоть сейчас. Но может и подождать. Сказал, что будет здесь еще недели две. Мол, привози золото и забирай коней в любой день.

– Седла, упряжь?..

– Да, у цыгана все есть.

– Хорошо. У меня под кроватью саквояж с фамильными драгоценностями всех офицеров. Возьмите, сколько надо. Кони завтра же должны быть здесь!

– Слушаюсь!

– Смотрите, вахмистр, чтобы барон не обманул вас.

– Казаков цыгане не обманывают.

– Продумайте, как перегоните табун.

– По гати, тихо, спокойно, аккуратно и скрытно от большевиков.

– Согласен.

1 июля Голощекин направился в Москву. Через три дня он был принят в Кремле Свердловым.

Председатель ВЦИК указал Голощекину на диван, внимательно выслушал его доклад о состоянии дел в Уральской области, затем спросил:

– Как чувствуют себя Романовы? Надеюсь, с ними все в порядке?

– Да, Яков Михайлович. Я, собственно, и приехал по вопросу, связанному с царской семьей.

– Хотите знать, что руководство партии и государства намерено делать с Романовыми?

– Как поступить с ними нам в случае приближения белых к Екатеринбургу?

– Вы приехали весьма кстати. Я хотел уже вызывать вас в Москву. Дело, Филипп Исаевич, вот в чем. Владимир Ильич является сторонником открытого суда над Николаем, но сейчас ему не до этого. Другие же члены руководства, в том числе и ваш покорный слуга, искренне считают, что бывший царь является символом белого движения, звеном, объединяющим разрозненные армии наших классовых врагов. Чем раньше мы порвем его, тем быстрее наступит разлад в стане противника. Впрочем, у Троцкого тоже другое мнение. В Кремле нет единой позиции по дальнейшей судьбе царской семьи. А посему этот вопрос придется решать вам.

Голощекин взглянул на Свердлова:

– Мне?

– Не вам лично, а Уральскому совету.

– Без указания сверху?

Свердлов прошелся по кабинету, резко повернулся и спросил: