Николай II (Том II)

– Господа, – воодушевлённым тоном начал министр, – я очень рад нашей встрече и хотел бы по-товарищески побеседовать с вами… Давайте обсудим все спорные вопросы и установим взаимопонимание…

«Каков нахал! – подумал толстый Родзянко и уставился своими маленькими свиными глазками на красавца генерала. – Мы здесь, в Думе, смыкаем наши ряды, чтобы добить мерзавца Штюрмера, и вот-вот вырвем у Николая «правительство общественного доверия»… Мы делаем так, что любой мало-мальски известный общественный деятель заискивает перед нами и просит разрешения на каждый свой шаг, а этот отступник, кого ни в одну из планируемых комбинаций правительства «Прогрессивного блока» никто не хотел включать, вдруг без спроса и нашего благословения принимает из рук царя ключевой пост в правительстве!..

Он нас предал, а поскольку он про каждого из нас знает достаточно, чтобы при установлении диктатуры Николая без суда и следствия послать любого члена «Прогрессивного блока» на виселицу, его необходимо как можно скорее уничтожить морально и политически! Как жаль, что прошла пора революционного террора и в дни войны не так легко найти исполнителя теракта против министра внутренних дел!.. Вот ведь храбрец какой!.. В виде прозрачного намёка надел сегодня специально для нас мундир шефа жандармов!..»

Эти размышления мгновенно пролетели в мозгу Председателя Думы. Но такие же злобные мысли владели каждым из присутствующих думцев. Говорить начал кадет Шингарёв.

– Нет уж позвольте, Александр Дмитриевич! – с дешёвым адвокатским пафосом заявил он. – Прежде чем товарищески беседовать, нужно уяснить вопрос, можем ли мы быть товарищами… Мы не знаем, каким образом вы назначены…

При этих словах Родзянко и не подумал объявить, что он сам рекомендовал Государю Протопопова в министры, правда, другого министерства.

Шингарёв, делавший бурную «общественную» карьеру на неуёмной критике Распутина, для которой он измышлял «факты» и тут же пускал их в обращение, разумеется, оседлал своего любимого конька:

– Слухи указывают на участие в вашем назначении Распутина; затем, вы вступили без согласия «Прогрессивного блока» в Кабинет, главою которого является Штюрмер[150] – человек с определённой репутацией предателя…

«Что он городит!..» – мысленно возмутился министр, но, как воспитанный человек, не стал прерывать говорящего.

– И вы не только не отмежевались от него, – нацелил свой перст в Протопопова Шингарёв, – но, напротив, из ваших интервью мы знаем, что вы заявили, что ваша программа есть программа Штюрмера и что он будет развивать вашу программу с кафедры Государственной думы… Вместе с вашим назначением освобождён из тюрьмы другой предатель – Сухомлинов… И наконец, в происходящих теперь рабочих волнениях ваше министерство, по слухам, действует, как прежде, путём провокации!..

Кровь ударила в голову Протопопову. Он хотел ответить Шингарёву, что прекрасно знает о методах «Прогрессивного блока» при помощи слухов объявлять государственных деятелей, верных царю, предателями, что у Шингарёва нет ни одного факта, который можно было бы предъявить суду, против Штюрмера или Сухомлинова, которого до суда выпустили из Петропавловской крепости только потому, что он был тяжело болен, что рабочие волнения, о которых упомянул почтенный член пораженческого «Блока», инспирируются отнюдь не полицией, а такими «общественными» деятелями и депутатами, как Керенский, Чернов, Коновалов, причём на деньги, поступающие через Финляндию, Швецию и Данию – из Германии!

Белыми от ярости глазами оглядел Протопопов своих бывших коллег, ища хоть у кого-нибудь малейшей человеческой поддержки. Но лидеры «Блока», развалясь на своих стульях, издевательски смотрели на него и готовы были рукоплескать смельчаку Шингарёву.

Протопопов понял окончательно, что в Таврическом дворце хотят не сотрудничества с властью, а самой этой власти, не ответственной ни перед царём, ни перед Богом. Тогда он хлопнул кулаком по столу, и установилась тишина. Министр грозно посмотрел на своих оппонентов и резко заговорил:

– Меня в министерство пригласил Государь, которому я предан и которого люблю!.. И уклоняться от ответственности в тяжёлые для России времена я не собираюсь… Я пришёл за вашей поддержкой и не получил её! Что же делать! Я пойду дальше один, без вас! Я исполняю желание моего Государя – я ведь всегда считал себя и продолжаю считать монархистом, а не республиканским демагогом, как, например, профессор Милюков…

При этих словах лидер кадетов, похожий на старого морщинистого кота, дёрнулся, словно ему плюнули в усы.

– Вы хотите потрясений, перемены режима… – зло продолжал Протопопов, – но этого вы не добьётесь. Тогда как я на этом посту, с помощью Государя, понемногу смогу кое-что сделать! Уйти под вашим давлением – недолго!.. Но кому передать власть? Вам, Михаил Владимирович? – повернулся он к Родзянке. – Но вы даже в Таврическом дворце порядок установить не можете, хотя и объявляете везде о своей поддержке монарха!.. Или болтуну Керенскому, который не осмеливается открыто объявить, что он принадлежит к партии эсеров-террористов?!