Николай II (Том II)

Гучков весьма любезно приветствовал Крымова, нарочно повторяя много раз словосочетания «господин генерал» и «ваше превосходительство», отчего рослый кавалерист сладко щурился от удовольствия. Крымов был известен коллегам и Александру Ивановичу как крайне жестокий и безжалостный человек. На фронте он сотнями понапрасну губил людей, посылая эскадроны на пулемёты или в ненужные разведки, не брезговал и рукоприкладством. Только недавно по ходатайству Алексеева ему, как активному участнику конспирации, дали дивизию и генеральское звание. Руководители заговора намеревались назначить его сразу после успешной акции против Николая комендантом Петрограда для того, чтобы виселицами и расстрелами он быстро привёл в чувство чернь, которая на самом первом этапе драмы должна была немного побунтовать, чтобы изобразить своими бесчинствами начало «революции», необходимой для действий генералов в Ставке и штабах фронтов против Государя.

Такой же громоздкий, как и Крымов, вошёл бывший военный министр Поливанов. Широкая седая борода лопатой была аккуратно расчёсана у него на две стороны, под чёрными мохнатыми бровями скрывались маленькие глазки, которые радостно сверкнули при виде старого друга и соратника Гучкова.

Явились трое Генерального штаба полковников – Пётр Половцев, сын известного богача и мецената, ждавший своего часа в разведочном отделе управления генерал-квартирмейстера Генштаба, Сергей Дмитриевич Мстиславский-Масловский, член ЦК партии эсеров и библиотекарь Николаевской академии Генерального штаба, Борис Александрович Энгельгардт – член IV Думы и намеченный к должности коменданта Таврического дворца как будущей резиденции правительства «общественного доверия».

Последним пришёл видный депутат Думы, пламенный оратор против правительства и Распутина Василий Алексеевич Маклаков. С Гучковым они потёрлись бородатыми щеками друг о друга, изображая дружеский поцелуй, и вместе подошли к закусочному столу. Туда же стали подтягиваться и остальные гости.

Поливанов, не выбирая, взял со стола своей длинной рукой рюмку, выпил её, крякнул и сказал, обращаясь к Гучкову как хозяину обеда:

– Александр Иванович, я предлагаю слегка заморить червячка закусками, сделать дело, ради которого мы собрались, а потом можно будет и отобедать!..

Предложение всем понравилось, и господа стали наполнять тарелки кто чем хочет и рассаживаться вокруг овального стола, оставив председательское место Гучкову.

Когда все были готовы ему внимать, Гучков отложил в сторону салфетку и поднялся. Его вступительная речь была коротка.

– Господа! – поклонился он на все стороны, словно Козьма Минин перед нижегородцами. – Сегодня мы должны назначить точную дату свержения Николая Второго… По зрелом размышлении, с которым многие из вас согласны, я предлагаю первое марта!

Он обвёл глазами присутствующих, увидел, что возражений первый день марта не вызвал, и ещё раз подчеркнул:

– Первого марта 1917 года Николай Второй должен быть в ловушке и потерять корону, а если будет сопротивляться – то вместе с ней и голову!

Мрачный Крымов, допив второй фужер водки, процедил сквозь зубы:

– Я бы не возражал отвернуть ему голову одиннадцатого марта, в годовщину убийства его прапрадеда Павла Первого…

Поливанов знаком попросил слова у Гучкова. Александр Иванович поклонился ему и в знак согласия сел.

– Господа! – стараясь быть убедительным, вытянул шею генерал Поливанов. – Мы не должны спешить, но и оттягивать далее первого марта – невозможно!.. Мои информаторы в окружении царя сообщают, что Николай что-то знает о нашем комплоте… Кроме того, в обществе уже почти открыто говорят о заговоре, дворцовом перевороте, бунте в Петрограде… Поэтому мы должны обезопасить наших главных вождей, я имею в виду почтеннейшего Александра Ивановича, – поклонился он в сторону Гучкова, – и Михаила Васильевича Алексеева… Для этого я предлагаю следующее: Александр Иванович и Михаил Васильевич должны в ближайшие дни объявить об обострении своих болезней и тому подобное и уйти с политической сцены в тень… Особенно это важно для генерала Алексеева, поскольку имеются данные о том, что Николай не простил ему переписку с Александром Ивановичем и намерен улучить момент, чтобы уволить своего начальника штаба в отставку. Николай и Александра непредсказуемы в своих действиях, а теперь в их распоряжении – весьма способный и авторитетный министр Протопопов, который слишком много знает о нас…

– Ещё две недели – и мы его сломаем! – резко выкрикнул Гучков.

Поливанов благодарно поклонился в сторону хозяина и продолжал:

– Я уже посоветовал милейшему князю Львову на сырые осенние месяцы уехать в Крым… Царь безусловно отпустит Михаила Васильевича на лечение… Вместо генерала Алексеева мы подсунем Николаю Гучко временно исполнять должность начальника его штаба, а по сути хранить этот ключевой пост до решающего момента переворота…