Николай II (Том II)

Дети достали из своих шкафов роликовые коньки и уже вчера опробовали их на гладкой, словно отполированной верхней палубе. Сегодня они уже весело гонялись друг за другом из конца в конец стодвадцатиметровой палубы. Глядя на их ловкие движения, Николай почему-то подумал: «Вот ведь как велика и широка моя страна!.. Четыре дня назад дети так же лихо скользили на коньках по замёрзшему пруду в Александровском парке, а теперь в лёгких белых платьях порхают, словно бабочки, под благословенным солнцем юга…»

Аликс, по своему обыкновению, посидела с вышиванием пару часов в плетёном кресле на корме под тентом. Она наслаждалась покоем, здоровым румянцем на щеках Алексея, когда он время от времени подкатывал на роликах к ней, чтобы получить нежный материнский поцелуй.

Ближе к вечеру с северо-запада подул прохладный бриз. Государыня спустилась в свою гостиную и села за пианино. Как только она взяла первые аккорды, грусть снова навалилась на неё, и она ясно поняла наконец, отчего мается её душа. Ей не хватало Ани Вырубовой!..

…Несколько недель тому назад обер-гофмейстерина Елисавета Андреевна Нарышкина, называемая в Семье попросту – мадам Зизи, выразила недовольство Императрице тем, что в петербургском свете стали вдруг говорить о слишком близких отношениях между Государем Императором и лучшей Подругой Государыни, фрейлиной Анной Вырубовой. Аликс сначала не обратила на этот разговор внимания, но потом, в какой-то неожиданный для себя момент, вдруг словно прозрев, увидела, как преданно и влюблённо смотрела Аня своими большими голубыми глазами на Ники. В сердце стареющей женщины ударил укол ревности.

«Не пригрела ли я на своей груди змею, которая готова согрешить с моим мужем?» – пришла в голову Императрице ужасная мысль. Она уже другими глазами, чем прежде, стала смотреть на Подругу. То, что она увидела, вызвало ещё больший приступ ревности: перед ней была типичная русская красавица. Высокая, немного полноватая, русоголовая, с пышной причёской, прекрасным цветом лица и ямочками на щеках, когда она улыбалась. А улыбалась она постоянно, но по-разному. Когда она улыбалась Аликс, то улыбка её выражала без слов море преданности и любви, а глаза были искренними и ясными. Когда же взгляд Ани был обращён на Государя, она улыбалась влюблённо и восторженно, словно сказочному принцу, а глаза её делались смиренными и томными. Нежно, словно Богородица, Аня улыбалась Цесаревичу, а великим княжнам – по-дружески, как равным.

Аликс вдруг вспомнила, что её фрейлина почти постоянно улыбается, что Аня обладает уникальной способностью подшучивать над собой в любом обществе и тем самым создавать весёлое настроение у людей, никак не унижая себя, что удаётся только очень умным людям. А ведь на первый взгляд она казалась такой простенькой великосветской дурочкой.

Государыня вспомнила и то, что Аня, ещё будучи ребёнком, часто бывала с отцом в имении великого князя Сергея и Эллы – Ильинском, и именно там она впервые увидела эту красивую и музыкальную девочку. Тогда она с таким же обожанием, как теперь на неё, смотрела на сестру Елизавету. Элла, впрочем, всегда отличалась любовью к детям, очевидно потому, что Господь не дал ей своих… Сестра-то и рекомендовала Аликс отца Ани, статс-секретаря и главноуправляющего Его Императорского Величества Канцелярией Александра Сергеевича Танеева, как честного и надёжного человека, в вице-председатели благотворительной Трудовой помощи, основанной Императрицей в России. Танеев вполне оправдал ожидания Аликс и блестяще справлялся со своими государственными и благотворительными обязанностями.

В дополнение к родовитости – он был прапраправнуком знаменитого фельдмаршала Кутузова, победителя Наполеона, а его отец и дед исполняли при дворах Александра. Первого, Николая Первого, Александра Второго и Александра Третьего точно такие же обязанности государственного секретаря, как теперь он, – Александр Сергеевич Танеев был ещё и замечательным музыкантом – он занимал видное место среди русских композиторов конца прошлого и начала нынешнего века. А Аликс обожала музыку, и ей нравилось, как Танеев при знакомстве с кем-то всегда представлялся: «Свободный художник!»

Обоюдная любовь к музыке и сблизила Императрицу с Танеевыми. Особенно она расположилась к ним, когда узнала, что в этой старинной и поместной русской семье был такой же простой и скромный стиль жизни, как и в её собственной. Девочек здесь с ранних лет учили музыке, отец возил их на все концерты и в оперу, даже на репетиции, во время которых заставлял следить по партитуре исполнение музыки и арий.