Николай Коняев. Два лица Власова.

частям Красной Армии — никаких данных об этом я не имею.

О том, что Власов попал в окружение противника, я узнала из письма работника полевой почты №

1550 Затравкиной, полученного мною в декабре 1942 года. В этом письме Затравкина сообщила, что

Власов уже 6 месяцев находится в окружении противника и что адресованные ему письма

направляются на базу ППС № 64.

Последнее письмо от Власова было получено мною 27 мая 1942 года. В данном письме Власов

сообщил, что по получении от меня ответа на это письмо–он командирует за мной своего

адъютанта — капитана Кузина Николая. Однако никто от Власова за мной не приезжал. Осенью 1942

года я посылала Кузину письмо, в котором просила его сообщить, что ему известно о судьбе Власова.

Ответ от Кузина я не получила, и где находится сейчас Кузин, мне неизвестно.

О Власове я больше ни у кого не интересовалась, а также не справлялась о нем и в Управлении

кадров НКО, так как считала, что он известит меня письмом, как только выйдет в расположение

частей Красной Армии.

Из разговоров с Власовым мне известно, что с Кузиным он был знаком по Китаю, где они

находились в командировке в 1939 году. В начале декабря 1941 года Кузин был назначен к Власову

адъютантом, и с этого времени и познакомилась с ним. Власов был очень доволен Кузиным, и между

ними были дружественные взаимоотношения.

По 37–й армии Власов был в хороших взаимоотношениях с генерал–майором Мартьяновым —

бывшим начальником штаба армии, с генерал–майором Степановым — бывшим начальником

артиллерии армии, который сейчас работает в Пензе начальником артиллерийского училища, с

полковником (ныне генерал–майором) Голдовичем Александром Ивановичем — бывшим

начальником инженерного отдела армии. С ним Власов находился в очень хороших, дружеских

отношениях.

По 20–й армии Власов дружил с генерал–майором Лизюковым Александром Ивановичем — своим

заместителем, с генерал–лейтенантом Сандаловым — начальником штаба армии, а также с

корреспондентом Карменом.

В связи с приказом Главного командования об оставлении города Киева части и штаб 37–й армии, в

котором я служила старшим врачом медпункта, 20 сентября 1941 года оставили Киев и стали

отходить на восток. Штаб армии передвигался на машинах позади частей, так как части участвовали в

прорыве кольца окружения противника, созданного .немцами, когда еще войска 37–й армии

обороняли Киев.

Фактически об окружении немцами 37–й армии я узнала по прибытии в район села Семеновки близ

города Яготина 26–27–го сентября 1941 года от бывшего командующего этой армии генерал- лейтенанта ВЛАСОВА Андрея Андреевича, с коим вместе выехала из Киева.

Ввиду сильного обстрела дороги, по которой следовала наша колонна, ехать на машинах стало

невозможно, и по приказанию ВЛАСОВА все машины были уничтожены в лесу между селами

Березанью и Семе–новкою. Тут же все разбились на небольшие группы, и каждая самостоятельно

стала выходить из окружения.

Я лично входила в группу, возглавляемую ВЛАСОВЫМ, состоявшую примерно из 30 человек.

Из–за сильного артиллерийского и минометного обстрела наша группа перешла лесом на небольшой

островок среди болот, находившийся недалеко от деревни Семеновки. На этом островке скопилось

около 1–1,5 тысяч человек, и он вскоре также стал обстреливаться немцами.

На следующий день с небольшой группой во главе с ВЛАСОВЫМ с этого острова направились в

лесок, расположенный с другой стороны деревни Семеновки, откуда ночью перебежали через

обстреливавшееся немцами поле в большой соседний лес.

Указанным лесом мы шли около трех дней группой в 10–15 человек работников штаба 37–й армии.

Вместе с нами, как я помню, следовали: начальник разведотдела штаба 37–й армии майор, работник

политотдела армии политрук СВЕРДЛИЧЕНКО Евгений, остальных лиц я не знала.

В первых числах октября 1941 года мы подошли к деревне Помокли, что в 3–х км от села Соснова.

В связи с тем, что у нас не стало продуктов, а так же чтобы ориентироваться в обстановке, я с

согласия ВЛАСОВА пошла в деревню, оставив остальных в лесу, переодев гимнастерку на свитер.

От местных жителей узнала, что на противоположном конце деревни находились немцы и что

появляться посторонним здесь было опасно, так как накануне в Помоклях были убиты два немецких

солдата, за что немцы расстреляли нескольких граждан.

В деревне я пробыла около часа и, достав продукты, возвратилась обратно.

Придя к выводу, что передвигаться большой группой дальше рискованно, начальник разведотдела и

ряд других лиц от нас отделились и стали выходить из окружения самостоятельно, а я осталась с

ВЛАСОВЫМ и политруком СВЕРДЛИЧЕНКО.

Следуя по лесу к селу Соснова, мы догнали одного из жителей этого села, возвращавшегося из

деревни Помокли, фамилию я его не знаю. Последнего мы попросили помочь достать для нас

гражданскую одежду.

О себе ничего ему не говорили, но по нашему виду он знал, что являемся командирами Красной

Армии.

Оставив ВЛАСОВА и СВЕРДЛИЧЕНКО невдалеке в лесу, с этим гражданином я зашла в село. Как

затем узнала, в селе находились немцы, которые занимали школу в противоположном конце села, где

проходила через Соснову дорога.