Николай Крылов

С передовых немецких позиций доносились возгласы в репродуктор на ломаном русском языке: «Всех до единого, кто посягнет на землю Великой Германии, ждет смерть!», «Каждый клочок немецкой земли — могила для тебя, русский Иван!»

В эти дни был найден приказ командующего группой армий «Центр» генерала Моделя. «Солдаты! — писал Модель в приказе. — Противник стоит у границ Восточной Пруссии. Необходимо, чтобы каждый проникся требованием момента. Танкобоязнь, боязнь окружения, беспрерывный отход и тому подобное являются понятием слабых духом и проявлением трусости, которая не должна иметь места в сердце немецкого солдата. Вспомним о нашем былом превосходстве. Трусам не место в наших рядах. Кто колеблется, тот погиб!»

Стало быть, немцы колеблются, стало быть, есть танкобоязнь и главное есть, боязнь окружения...

6

Со дня на день ждали директивы фронта. Наконец в начале октября в расположение 5-й армии прибыл И. Д. Черняховский. Выслушав доклад начальника штаба армии Прихидько об укреплениях противника, он отправился с командармом в войска.

Был он на этот раз сдержан, тревожен. Подробно расспрашивал комдивов и о расположении войск противника, и о готовности их дивизий к тяжелым боям. Но этим не ограничился. Поехал на передний край. С НП рот и батальонов внимательно вглядывался в позиции противника.

К вечеру Черняховский и Крылов возвратились на КП армии. Командующий фронтом попросил Прихидько расстелить карту оперативной обстановки и стал рассуждать вслух:

— Здесь ничего в лоб не возьмешь. Каждый шаг потребует своего решения — обходного маневра, блокировки и обмана противника...

Бросил карандаш на карту и выпрямился.

— Знаю, Николай Иванович, что тебе чужда амбициозность и никогда ты самолюбивые мотивы не ставил выше дела... Вижу, в полосе твоей армии обстановка неблагоприятная. Прорывать оборону дорогое дело. А вот в расположении армии Людникова на Таураге, несмотря на то, что укрепления не менее мощные, разведаны они точнее. Там оборону не прорывать, а уничтожать артиллерией и бомбовыми ударами. Вам правым флангом следует подключиться к наступлению армии Людникова. Нанесете удар в направлении Вобалишки и Нанове с задачей выйти и здесь на Шептуне. Этим вы сразу оттянете силы противника от направления главного удара Людникова. Это поможет ему осуществить прорыв. Здесь, в воротах в Пруссию, главное — сосредоточение огромного перевеса в силах над противником на узком участке фронта. Поэтому вам надлежит основные силы корпусов Казарцева и Перекрестова перебросить в полосу наступления одиннадцатой гвардейской. Вам, Николай Иванович, может показаться, что я распыляю армию, но это делается ради концентрации удара. Там, где планировалось ранее наступление корпусов Казарцева и Перекрестова, надо будет поставить сорок пятый стрелковый. Его задача — оборона!

Крылов понял замысел командующего фронтом. В создавшейся обстановке это решение, пожалуй, было единственно возможным. Сужение полос наступления. Огромная концентрация артиллерийского удара во взаимодействии с ударом авиационным, доведенная до предела плотность войск.

Черняховский собрал командиров корпусов и дивизий. Объяснил им задачу, указав на разницу в планировании операции «Багратион» и Восточно-Прусской. Здесь нет условий, чтобы создать внезапность для противника или найти какой-либо неожиданный маневр. Черняховский предупреждал, что здесь надо предусмотреть неожиданности, которые подготовит противник, и быть к ним готовым, а потому держать все силы в кулаке и уделить особое внимание вводу в действие танковых и противотанковых резервов.

Черняховский поставил задачу к 8 октября командирам дивизий и их штабам перейти на наблюдательные пункты и внимательно следить за всем, что происходит в полосе обороны противника.

Крылов и начальник штаба Прихидько на основании указаний комфронта готовили передислокацию войск, но нервное напряжение у Николая Ивановича не спадало.

Раны кровоточили, он скрывал это от своих товарищей. Об этом знал только его водитель Ковтун, но и Ковтун увидел, что молчать далее нельзя.

К 14 октября войска фронта завершили перегруппировку, наступление было назначено на 15 октября.

Утром Николай Иванович с трудом поднялся. Ковтун несколько раз делал ему перевязки. Боли доводили до потери сознания. Ковтун осмелился предложить командарму пригласить врача. Крылов запретил ему об этом даже упоминать. А к вечеру приехали врачи, присланные командующим фронтом. Крылов попытался уйти от осмотра, но раздался звонок Черняховского, и тоном, не терпящим возражений, Иван Данилович приказал командарму пройти осмотр.

— Э-э, товарищ генерал-полковник, — говорил хирург, — я от вас никак такого не ожидал... Вот-вот начнется сепсис! В Москву, и немедля!

7