Николай Львов

каждым годом ее состояние катастрофически ухудшается и она остро нуждается в срочной

реставрации...

* * *

Львов не раз обращался в своем творчестве к постройкам с подчеркнуто выраженной вертикалью.

Есть подобные примеры и среди его проектов, и в натуре — взять хотя бы колокольню в селе

Арпачеве под Торжком, прозванную местными жителями каланчой. Архитектор на разные лады

разыгрывал эту тему, всячески ее варьируя, и одна из таких вариаций была им воплощена в Мурине.

Эта церковь — многоярусное сооружение, в цокольном этаже которого находится усыпальница

Воронцовых. Над ней — церковное помещение, классически ясное, просторное и уравновешенное,

перекрытое куполом. Выше, над основным каменным объемом, воздвигнута восьмигранная

деревянная звонница, и, наконец, все здание завершено деревянной ротондой-бельведером без какого-

либо функционального значения, необходимой чисто эстетически. Здесь снова невольно любуешься

утонченным мастерством Львова: рисунком коринфских капителей, формой деревянных балясин

балюстрады.

Автор сам следил за строительством, что явствует из его письма графу А. Р. Воронцову от 26

августа 1787 года: «Сейчас еду в Мурино для окончания последнего свода на церкви, которая

нынешним летом будет под кровлею». Окончена она была в 1790 году — эта дата читается под

фронтоном на фотографиях с натуры, сделанных в начале XX века.

В своем родном Торжке Николай Александрович с детства мог любоваться старыми русскими

деревянными церквами (одна из них стоит и по сей день), с их веками устоявшейся формой —

восьмерик на четверике. Видно, где-то подспудно жила в его сознании эта исконно русская высотная

композиция и вдруг пробилась сквозь толщу идей и форм классицизма. Так и есть: на четверик, то

есть кубический или приближающийся к кубу объем, оформленный, правда, тосканскими колоннами

и фронтоном, поставлен типичный восьмерик, да к тому же еще и деревянный.

Традиционные формы ярусного построения, идущие от зодчества Древней Руси, а также сочетание

кирпича в нижней части сооружения с деревянным верхом довольно часто встречаются в русской

архитектуре конца XVIII — начала XIX века. Каждый мастер всегда индивидуально использовал

накопленный веками опыт, и работы Львова прекрасный тому пример, — в них отчетливо проступает

неповторимый авторский почерк.

И еще одна характерная особенность: несмотря на использование традиционных приемов,

употреблявшихся в древнерусских церквах, глядя на этот храм, невольно отмечаешь, так же как и в

«Куличе и Пасхе», его светский характер. Светлое и нарядное при всей своей простоте здание лишено

многих, обязательно свойственных русским церквам черт. Во-первых, если говорить об алтарном

восточном выступе, так называемой апсиде, то придется признать, что у Львова она не имеет своего

особенного специфического значения, так как архитектор с западной стороны предусмотрел точно

такой же симметричный выступ. В результате нижний ярус Муринской церкви оказался до удивления

похожим на знакомый уже нам по чертежу «садовый домик для дачи графской» в Полюстрове. Во-

вторых, как правило, русская церковь помимо колокольни имеет либо одну, либо пять глав. В данном

же случае, мало того что храм завершен колокольней, роль главы его выполняет похожая на садовую

беседку ротонда с пологим куполом. Внутри храма некогда существовала еще одна ротонда —

иконостас с иконами работы Боровиковского.

К восьмидесятым годам относится самая, пожалуй, совершенная из церковных построек Львова —

собор Борисоглебского монастыря в Торжке. Компактный и лаконичный по формам, он очень красиво

расположен на высоком берегу Тверцы и доминирует над городом. Удачно найденные пропорции

основной массы собора, подчеркнуто выделенного центрального купола и строгих дорических

портиков придают собору гармоничный и законченный вид. В этом сооружении Львов отдал дань

традиционному русскому пятиглавию, что, однако, не мешает зданию оставаться типичным образцом

строгого классицизма.

Центрический, крестообразный в плане собор с белоколонными портиками стал в известной мере

каноничным для русской архитектуры не только конца XVIII, но и начала XIX века.

Очень близка к творческому почерку Львова и стоящая в том же монастыре высокая надвратная

церковь-колокольня. Она построена уже после смерти зодчего, в 1804 — 1811 годах, однако вполне

возможно, по его проекту. Композиционное решение многоярусной колокольни является как бы

дальнейшим развитием схемы муринской церкви, ее усложненным вариантом.

Борисоглебский собор в Торжке. 1785 — 1790-е гг. Фотография.

Деятельность Львова-архитектора весьма разнообразна: он строил не только общественные

здания, не только парковые павильоны, похожие на храмы, и церкви, похожие на парковые