Николай Львов

Много сил вложил Николай Александрович в это важное для государства дело и с полным

основанием написал в своей книжке «О пользе и употреблении русского земляного угля» следующие

строки: «Ни о славе, ни о труде я действительно не мыслил, посвятив себя слишком десять лет. . на

обретение в России на выгодном месте минерального угля, убежден будучи, что сделаю полезное

дело, если успех будет отвечать намерению моему, нашел уголь, и много...»

Массу трудностей пришлось преодолевать ему на этом поприще: недоставало ассигнованных

денег, не легко было найти мастеров горного дела, но самое сложное оказалось убедить

правительственные круги в выгоде и необходимости перейти на отечественный уголь, отказавшись от

привозимого из-за границы. В результате добытый под Боровичами и доставленный в Петербург

уголь почти не находил сбыта: казенные ведомства утверждали, что заранее запаслись топливом и

пока более в нем не нуждаются. А разработка тем временем велась, и в 1799 году Львов доставил в

столицу 71 316 пудов угля. Поздней осенью этого года произошла сильно нашумевшая тогда история.

Государственные учреждения по старой привычке закупили уголь в Англии, а городские власти не

торопились предоставить Львову место для привезенного из-под Боровичей груза. О дальнейшем

рассказывает письмоводитель Львова Владимир Сумароков: «Поелику через целое почти лето

стоявшие на Неве барки с углем, до половины водою затопленные, по наступающему зимнему

времени замерзать начали, то, чтоб совсем оные не затопило, Львов за сею крайностию принужден

был привезенный в большом количестве груз угля сложить частию на отведенном ему в Петербурге

кирпичном заводе, а частию на собственной своей даче под Невским (монастырем. — Н. Н.), против

малого Охтинского перевозу. Но случившийся в том году у живущего по соседству купца Крона

пожар истребил строение его и знатную часть груза угольного, который, несмотря на все

предпринятые меры к потушению, горел два года».

Это был тяжелый удар для Львова. Но он умел смотреть на события широко даже в таких случаях.

Еще под окнами дома бушевало море огня, а Николай Александрович, наблюдая разрушительную и

грозную стихию, был поражен самим величием зрелища и смог написать стихи, где интонации горечи

заглушены восхищением перед богатством и могуществом сил природы:

Послушай, мать — сыра земля,

Ты целой век ничком лежала,

Теперь стеной к звездам восстала,

Но кто тебя воздвигнул? —

Я. Не тронь хоть ты меня, покуда

Заправлю я свои беды,

Посланные от чуда-юда:

От воздуха, огня, воды.

Огонь воды не осушает,

И десять дней горит пожар,

Вода огонь не потушает,

А воздух раздувает жар.

Львов всегда мыслит в государственных масштабах. В конце девяностых годов он пытается ввести

ряд новшеств в ведение хозяйства страны. Он разрабатывает проект отопления Москвы торфом,

добытым в ее окрестностях, и организует торфяную разработку у села Черкизова, ибо его волнует

хищническое истребление лесов. Он проводит опыты по получению смолы и серы из каменного угля,

изобретает новый строительный материал — «каменный картон», пригодный, по его словам, для

«обшивки кораблей вместо меди» и в качестве кровли. Изобретение «каменного картона» связано с

поисками удобного материала для покрытия «земляной крепости», которую Львов строил в

Гатчинском парке. По этому поводу он писал: «Свинец дорог, железо на земле ржавеет, дерево гниет и

горит, черепицею бьет еще больше людей, нежели самим ядром; кровле сей крепостной,

следовательно, должно быть мягкой, негниющей и несгораемой». И в качестве такой кровли

предлагает свой «картон», который, судя по дошедшим до нас весьма скупым сведениям, представлял

собой тип особо прочного папье-маше. Основу его составляла мелко истолченная специальной

машиной тряпичная бумага, пропитанная квасцами, к которой в известной пропорции добавлялись

глина или толченый кирпич.

Вопрос о новых строительных материалах издавна интересовал Николая Александровича. Еще во

время своего путешествия в Испанию он не раз видел там глинобитные жилища местных крестьян и

невольно задумывался о том, что они дешевы, безопасны в пожарном отношении, строительный

материал — земля — всегда под руками и в местности, небогатой лесом, он даст неплохой выход из

положения. Однако от этих размышлений до практики было еще далеко. Впрочем, возможность

строить дома из земли привлекала не одного Львова. В 1790 году в Париже была издана книга,

переведенная на немецкий, а с него и на русский язык и опубликованная в Москве в 1794 году под

названием «Школа деревенской архитектуры, или наставление, как строить прочные дома о многих

жильях из одной только земли...»

Львов прекрасно понимал, что нелегко будет научить крестьян строить свои избы иначе, чем их