Николай Михайлович Пржевальский. Путешествие длиною в жизнь

На первый взгляд казалось, что Пржевальский поступил опрометчиво, отправив отличного друга и помощника на учебу. Ведь стрелять, ловить, препарировать и делать гербарии он его уже научил, а большего от товарища начальника экспедиции и не требовалось.

Теперь Николаю Михайловичу нужно было опять искать и обучать нового помощника, и неизвестно еще, как тот поведет себя в экстремальных условиях. В случае с учебой Ягунова, пожалуй, впервые отчетливо проявилось желание Пржевальского иметь своим помощником не только преданного друга, простого исполнителя его приказов, но и образованного, пытливого исследователя.

«Мало того, что я по возможности читаю и работаю над собой в умственном отношении, чтобы расширить свой кругозор для будущего путешествия, я даже приготовляю себя и в физическом отношении, занимаясь гимнастикой во всякую свободную минуту, чтобы не дать себе привыкнуть к бездеятельности».

Пржевальский писал письма Николаю, в которых, судя по ответам Ягунова, хвалил его за усердие и трудолюбие, за желание стать хорошим помощником в будущих экспедициях.

Постоянная самоподготовка несколько отдаляла Ягунова от полковых товарищей. В этом тоже просматривается сходство с Н. М. Роднит их и отрицательное отношение к кутежам и праздному времяпрепровождению.

«Жизнь в полку идет обыкновенной чередой; не слишком отдаляясь от товарищей и не слишком сближаясь с ними, я иду своей дорогой, заслужив их расположение и прозвище Сибирского Медведя» (12 декабря 1873 г.).

И. Л. Фатеев писал Пржевальскому, что «дела Ягунова в отличном положении: на днях из Харькова получена бумага о причислении его к потомственному дворянству, значит, с небольшим через год он будет офицером – Вы еще на Тарим не попадете!» (1 января 1871 г.)[200].

«Из Ягунова, по словам Фатеева, выработался хороший мужчина; толковый и занимающийся человек. Теперь он готовит одного юнца в старший класс училища за 300 рублей! Рисует весьма порядочно, так что я одну из его марин оправил в рамку под стеклом и повесил у себя в комнате. Работа настолько хороша, что знающие Ягунова просто не верят таким значительным успехам в короткий срок» (21 августа 1873 г.)[201].

На какие деньги жил Н. Ягунов до начала службы? На 200 руб., оставленные ему Пржевальским. «Но главная помощь это, бесспорно, оставленные тобою 200 р. Они помогли мне во все мое юнкерское время и в особенности в последний год и последние месяцы перед производством. Это видно даже по забору денег, в 1-й год я забрал 40 р., а во втором 160 р. да и 50 р. наградных (за отличное окончание училища). Это мне сделало то, что я совершенно не имею долгов, кроме 40 р. портному».

Но прошло время, и Ягунов написал Н. М.: «Есть у меня до тебя… просьба, одолжи заимообразно (после я рассчитаюсь) рублей 25. Учеников не имею, доходы прекратились, и хотя больших долгов вовсе нет, но мелкие должки грызут меня, и вот уже месяца три не могу свести расходы с приходами» (8 марта 1875 г.). Пржевальский, конечно, незамедлительно выполнил просьбу (16 марта 1875 г.).

Эпизодически Ягунов получал деньги за публикацию писем Пржевальского, присланных из первого Центрально-Азиатского путешествия.

«Из твоих писем я по согласию Иосафата Львовича [Фатеева] составил одно письмо и по разрешению Василия Петровича [Акимова] отнес его в редакцию Варшавского дневника. Там приняли меня очень радостно и просили, чтобы и на будущий раз не оставлял их своими известиями о столь отдаленном от нас Крае. За эту корреспонденцию я получил 6 рублей» (26 апреля 1871 г.).

На эти деньги Николай купил себе пирожных и вещи на лето.