Николай Негодник

— Нет, сэр. У них министром обороны женщина. И у госпожи Виктории Брахман никогда не было домашних животных, за исключением мужа-футболиста.

— Вот как? А она из лейбористов или консерваторов?

— Не знаю, сэр. Должность была куплена два месяца назад на аукционе «Кристи» за тридцать три миллиона фунтов стерлингов.

Брюс Моисман в этот момент закусывал и потому пробурчал с набитым ртом:

— А почему не обратились к директору ЦРУ?

— Да ведь он же негр?

— Не может быть! — От неожиданности президент забыл даже про толерантность. — И что за мудак назначил негра на такой ответственный пост?

— Но, сэр, это вы его и назначили…

— Наверное, я был сильно не в себе? — Брюс Моисман смутился, разволновался и для успокоения поглаживал карту Западного полушария, расстеленную на столе, где-то в районе Гондураса.

— Вы были абсолютно трезвым, сэр, — осмелился возразить С. Ракс.

— Не помню…

— На следующий день после инаугурации. Вы еще сказали, что будет прикольно иметь афрониггера на посту директора ЦРУ.

— Я так сказал? — оживился президент. — Спасибо за напоминание, Билли. Будь добр, позвони ему и пригласи на вечернее совещание при свечах. И озаботься, чтобы устрицы в этот раз были свежие. Что за тухлятину мы ели на прошлый уик-энд? Опять какой-нибудь раритет с аукциона?

Госсекретарь обиделся и возмущенно засопел. Конечно, мужланские замашки шефа его очень возбуждали, но и доставляли немало хлопот по приданию им достойной гламурности. И вот новый несправедливый упрек. А ведь сколько стоило трудов и нервов, чтобы достать те самые устрицы, что остались от праздничного обеда на «Миссури». Того самого обеда…

— Ты что, ревнуешь, Билли? — забеспокоился Брюс Моисман. — Не волнуйся, завтра же утром он не будет директором, обещаю.

— Его нельзя увольнять, сэр.

— Это почему?

— А кто будет тренировать бейсбольную команду Белого дома? И традиция требует…

— Традиция? — радостно перебил президент. — Так давай же выпьем за традиции. Как замечательно, что они у нас есть.

— Да, сэр, у Соединенных Штатов древняя история.

— Ты мне будешь говорить! В колледже я получал за этот предмет высший балл во всем выпуске. И всего лишь за двадцатку в неделю. Так что выпьем за историю нашей великой страны, которая насчитывает уже больше двухсот лет. Кстати, почему насчитывает?

— В каком смысле?

— В прямом. Ведь считать должна арифметика.

— Ничего не могу сказать, сэр. Я всю сознательную жизнь изучал право, — скромно ответил госсекретарь.

— Ха, Билли, у тебя половинчатое образование. Ты изучал право, а как же лево?

— А мне не нужно налево, сэр. Я люблю вас.

Душевный порыв был прерван появлением секретаря. Простого, не государственного. Он вынес пустую посуду, в соответствии с обычаями «файф-о-клока» стоявшую под столом, и сменил на столе карту Западного полушария на Восточное — президент любил класть сало в район Персидского залива. Правда, ненадолго, а то через некоторое время закуска начинала медленный дрейф в сторону украинской границы, где и пропадала бесследно, даже не оставляя жирных пятен.

Простой секретарь закончил свои дела и молча вышел, а государственный продолжил было свои признания. Но Брюс Моисман не зря хвастался хорошей памятью:

— Но чем все же закончилась история с этим русским?

— Я думаю, что об этом лучше расскажет сам Пол Глобсон. Он уже часа четыре отирается в вашей приемной.

— Ну зачем же так долго?

— А пусть проникнется важностью момента. И, тем более, он ожидает приема не у кого-нибудь, а у одного из высших Посвященных нашего… Нашего, короче.

— У кого короче, Билли?

— А у всех, сэр. Хотите посмотреть? — Мистер Уильям С. Ракс достал из кармана листок бумаги. — Вот рейтинг журнала «Форбс» за первое полугодие.

Президент взял список и внимательно вчитался, беззвучно шевеля губами и покачивая головой. А потом перевел взгляд вниз, скривился и со злостью произнес:

— Вот задница, и здесь русские нам подгадили. Ладно, зови своего Глобсона.

Буквально через несколько секунд в кабинете возник главный астролог, вооруженный громадным портфелем из крокодиловой кожи, производимой китайцами из опилок по советской еще технологии. На стол поочередно были выложены несколько толстых пачек бумаги, два свитка, череп летучей мыши в масштабе три к одному, сушеная кроличья лапка, пузырек с бобровой струей, черная свеча медицинского происхождения и гусиное перо в бронзовой чернильнице.

Брюс Моисман поморщился:

— Избавьте нас от этого, Пол. Неужели нельзя было принести все материалы на флешке?

Глобсон даже вздрогнул от произнесенного вслух святотатства.

— Ни в коем случае, сэр. Моя наука настолько древняя, что не терпит механизации, не говоря уж о компьютеризации. Все расчеты выполняются вручную только на пергаменте или бумаге.

Такой довод убедил президента:

— О, да! Я вас прекрасно понимаю. Это как «Порш» ручной сборки — очень надежно и очень дорого. Ну, так объясните нам хотя бы на пальцах, какую угрозу представлял для нас этот Шмелёв и как вы справились с проблемой?