Николай Негодник

И вообще, какого черта к почти женатому мужчине в постель залезать? Нет, понятно зачем, но и предупредить могла. Тут, как в колхоз — дело добровольное. Но хороша, чего не отнять. На оставшуюся в будущем жену похожа. Даже имя почти одно… Яна. Стоп, а вдруг это ее прапрапра… много раз, бабушка? Батюшки-светы, тут геронтофилией попахивает. Сколько ей лет?

Шмелёв бесцеремонно растолкал незваную гостью. Та с готовностью распахнула зеленые глаза — ясное дело, не спала. Притворялась. И тут же прижалась еще крепче, положив голову на грудь.

— Погоди, подруга, — отстранился Николай. — Ты ничего не попутала? Хорошо, видно, о камень приложилась. Это моя кровать!

Русалка скромно потупила взор и мило улыбнулась.

— Хоть бы покраснела ради приличия.

— Мы не краснеем — кровь холодная, — пояснила Яна.

— Будто у рыбы? Или у жабы?

— Нет-нет, — поспешно заверила русалка и попыталась полностью вскарабкаться на Колю.

— А по ушам кому-то?

Девушка покрутила головой по сторонам в поисках этого кого-то, не нашла и продолжила атаку, предприняв попытку прорвать оборону на флангах. Но была с некоторыми потерями остановлена на дальних подступах к не сдающейся крепости.

— Нет уж, погоди, дорогуша, еще успеешь лишить меня невинности.

— Правда? — В глазах русалки вспыхнула отчаянная надежда.

— Конечно, нет. И не лови на слове. Скажи лучше — с какой целью сюда пробралась? — Ага, румянец все же проступил, не помогла холодная кровь. Да и холодная ли? — Молчишь? Ну и молчи себе на здоровье, только на другой кровати. Давай-давай, шевели ластами.

Яна тяжело вздохнула и пошлепала босыми ногами через всю горницу к противоположной стене.

— Стой! — крикнул вслед Николай.

Она с готовностью остановилась и даже сделала несколько шагов назад.

— Подушку отдай.

— На, — Яна тут же постаралась споткнуться о небрежно брошенный сапог и упала с жалобным писком. Как маленький котенок, и если не видеть, как этот котенок работает тяжелым веслом…

Шмелёву ничего не оставалось, как броситься навстречу и подхватить девушку на руки. Вдруг опять какой-нибудь обморок? Тут же без всякого стука распахнулась дверь, и в проеме появилась мохнатая спина Базеки. Тяжело отдуваясь, он тянул за собой маленький столик на колесах, заставленный тарелками. Обернулся, шумно выдохнув, и застыл:

— Ой, вы это… Я уже ухожу, чо.

Русалка еще раз пискнула и спряталась за Николая. Кот смутился:

— Извините, чо… Не сообразил, — и пулей вылетел на четырех лапах.

— Ты чего творишь? Теперь этот поросенок на весь город растрезвонит, что я русалку в постель затащил. Тебе это нужно?

— Нужно.

— Да не в том смысле. И не прикидывайся валенком, тебе не идет.

— А что мне идет?

— Не умничай, в угол поставлю.

— Зачем?

— Буду кольчугу на ночь вешать. И прекрати пререкаться с князем! Одевайся давай! Тебе еще с вечера кучу платьев приволокли, вон на сундуке лежат. Да сними ты наконец этот дурацкий балахон!

Надо же было брякнуть, не подумавши — русалка выполнила приказ точно, быстро и буквально. Николай судорожно сглотнул пересохшим ртом и попытался отвернуться. Бесполезно, не получилось. А Яна, не торопясь, подошла к сваленной в беспорядке одежде и оглянулась, проверяя произведенное впечатление. Потом подняла и приложила к груди что-то кружевное.

— Нравится?

— А-а-а-а… да!

— А вот так?

— У-у-у… — Шмелёв только кивнул, чтобы голос не выдал волнение. А наваждение не отпускало, затягивало, манило, держало в напряжении, заставляло тонуть в зеленом тихом омуте.

И потом резко оборвалось, сменившись истерическим, до боли в животе, хохотом. Коля ржал самым бессовестным образом, и только когда у Яны от обиды вытянулось лицо и на глазах выступили слезы, смог остановиться.

— Извини, не принимай близко к сердцу, — Николай взял русалку за руку и подвел к зеркалу. — Посмотри, самой-то нравится?

Яна в испуге отшатнулась и расплакалась уже всерьез, пачкая новое платье яркими пятнами потекших румян. На нее смотрело закутанное в дорогие тряпки чудовище в рогатой кике поверх кокошника, с красными щеками и россыпью драгоценных каменьев во всевозможных местах. Дорвался ребенок до побрякушек.

— Горюшко, — Коля обнял рыдающую девушку за плечи и осторожно погладил по голове, стараясь не поцарапаться о находящееся там невозможно-фантасмогорическое сооружение. — Сейчас будем помогать. Шить умеешь? Нет? Раздевайся.

На этот раз удалось сохранить спокойствие и невозмутимость. Как патологоанатом. Только измерил взглядом фигурку. А вообще, положа руку на сердце, — восхитительна! Просто мраморная статуя. Может, найти у грекосов скульптора и заказать изваяние? Такую же, только умытую, как в первый раз увидел — девушка с веслом. И у крылечка перед теремом поставить.

Русалка расцвела под оценивающим взглядом и потянулась ближе.

— Не мешай! — прикрикнул Шмелёв.

Так, что тут есть? Ага, берется кусок тонкого, почти прозрачного шелка… В некоторых местах придется свернуть втрое — не все готовы адекватно воспринять изыски высокого искусства. Тут разрезы… Еще вот здесь… А декольте поглубже. И никаких украшений — сама по себе чистый яхонт. Изумруд, да. Бледный.