Николай Негодник

— На княжество. И успокойся, это временно — минут десяти хватит.

Из-за шатра выскочил верхом на козле пьяный до изумления рогоносец и изобразил великую обиду:

— А чо сразу я? Больше некому?

— Вот это видел? — Николай показал кулак. — Гостей принимай.

— Они чо, ко мне? — Глушата покачнулся в седле, громко икнул и с трудом сосредоточился, вникая в ситуацию. — А-а-а… так бы сразу и сказал! Эй, почтеннейшие, вы по процедурному вопросу? Обождите.

Румийцы побледнели от ужаса и попадали на колени, только сопровождавшие вельмож музыканты разбежались с криками, побросав инструменты. Выбравшийся из шатра кот послал несколько человек прибраться — и не так уж нужно, но жаба душит при виде валяющегося бесхозным имущества.

А черт обиженно хлюпнул пятачком:

— Ну и чо? Куда все свинтили? А кто копыто мое лобызать будет? Эй ты, старый хрен, чего молчишь?

Грекос в ответ только воздух ртом хватал. Глушата сплюнул ему под ноги и обратился к Николаю:

— Яну можно позвать? А то я рыбьего языка совсем не понимаю. Сам видишь — только жабрами хлопает.

— Но я думал… — наконец-то произнес посол. Но разве можно перебивать нетрезвого черта?

— А ну заткнись! Молчать, я спрашиваю! Меня на сегодня назначили повелителем — не с хреном собачьим разговариваешь! Еще вопросы? Молчать! Что? Молчать! — Рогоносец соскочил с седла, невероятным усилием удержал равновесие и, бесцеремонно сковырнув замок, поддел вилами крышку стоящего на земле сундука. — Чего это у нас? Ага, а у нас тут золото и камушки… Это всё мне? Молчать!

Глушата не стал дожидаться ответа, только махнул рукой, и два здоровенных лешака утащили драгоценные дары в шатер. Следом прошмыгнул алчно потирающий лапы Базека. Но вот наконец-то посол совладал с собой и выдавил через силу:

— А еще меня послал Великий Базилевс к Великому Князю Татинскому, Славельскому, Булгарского ханства покровителю, прочих земель и народов владетелю…

Заскучавший было черт перебил на полуслове:

— Тогда снимаю с себя полномочия. Княже, можно остаться пресс-секретарем?

— Это как? — тихо спросил Савва у стоящего рядом волхва.

— Сейчас прессовать начнет, — предположил Серега.

Получивший молчаливое одобрение Николая черт обернулся к румийцам:

— Прошу любить и жаловать — я теперь лицо официальное. А где посольские дары от вашего Базилевса?

Опешившие послы молча, но дружно показали глазами на шатер, откуда уже раздавался азартный перезвон и советы ходить с бубен.

— А вот и нет, не угадали, — не согласился рогоносец. — Это мое золото! И камни мои! Базека, сколько там?

— Мизер неловленный, — откликнулся кот. Но потом переспросил: — Или ты про деньги?

— Ага.

— Так, мелочи немного… Но нам с тобой хватит.

— Все равно мало. Во сколько посольскую одежду оценишь?

Базека не стал надрывать глотку, а сам вышел для осмотра. Но много ли времени нужно опытному взгляду?

— Сотни две дам, не больше. Вот у этого рубин поцарапанный, а у тех брильянты немного желтоваты. Хрень, короче говоря, а не брильянты. Тем более такая огранка давно уже не в моде. И тряпки пыльные… Они в них что, по улице ходят что ли? Моветон, как сказал бы один мой знакомый маркиз. Ну так что, отдаешь? Дороже все равно никто не возьмет.

— Я не покупать — князю в подарок.

— У нас намечается бал-маскарад?

— Нет, но совсем ничего не взять…

— Тогда и сотни хватит — княжескому величию приличествует скромность.

Глушата посмотрел на Николая, испрашивая одобрения, и тот кивнул, тщательно пряча усмешку в усах.

— Раздевайтесь! — Пресс-секретарь замахнулся вилами.

Через минуту посол чрезвычайный и два полномочных стояли в одних набедренных повязках, а чуть поодаль лешаки-танкисты с увлечением мародерствовали над слугами и конвоем.

— А теперь подите прочь! — Черт ударил левой рукой по сгибу правой, указывая направление. — Для нашей чести уроном будет с голозадыми обезьянами разговаривать — невместно. Прочь, я сказал. Молчать!

Николай не стал дожидаться развязки комедии и сбежал в шатер, где упал на мягкие подушки и уже во весь голос расхохатался. Появившийся следом Савва присел рядом в низенькое складное кресло и с кряхтением вытянул ноги. Когда вошел волхв, Шмелёв уже успокоился и просто всхлипывал, а заботливая русалка вытирала ему слезы собственноручно вышитым платочком.

— Значит, война? — Серега опустился прямо на расстеленный на земле ковер. — Не надорвемся?

— Война, — подтвердил Николай. — И заметь — не мы ее начали. Да и идет она уже давным-давно.

— Будешь мне объяснять.

— Именно.

— А Орда?

— А что Орда? Половину с Божьей помощью одолели, да и вторая от нас никуда не денется. Это так, пустяки.

Волхв промолчал, краем уха вслушиваясь в негромкое бормотание ученого кота:

— Это на корабли… пушек еще… И город в Крыму построю… два города. Хватит, нет? Займу… корону надо будет заказать… котам корона положена или как?

А у Патриарха совсем другие мысли крутились. Что война? Румийцы далеко, и пока их золото дойдет до возможного агрессора — всегда можно успеть подготовиться или нанести упреждающий удар. Тут иное не давало покоя:

— Послушай, Николай Васильевич, а кто такой Спящий?