Николай Негодник

Одному так одному… Оборотень вытер крошки с морды полотенцем и подполз поближе. Уф-ф-ф, кажется, ничего не пропустил.

— Как сумела выбраться из города? — спросил толстяк.

Красавица зло рассмеялась:

— Ну уж не твоими молитвами, Вечкан. И не на твоем почтовом голубе верхом. Я сказала стражам на воротах, что иду навестить свою больную бабушку, живущую на болоте с другой стороны леса.

— И они поверили?

— Конечно. Более того — даже объяснили, как лучше пройти мимо ваших дозоров.

— Откуда они знают?

— Не спрашивала. И вообще с ними долго не разговаривала, боялась заразиться простудной хворью. Там один стражник все кашлял и лицо платком закрывал. Но не в этом дело… Чего звал?

— Каган степняков предлагает неплохую сделку.

— Ах, он уже и каган? Давно ли?

— Разве это важно? Он велик — этого ли не достаточно?

— Зная тебя — нет. Когда вернешь долг моему отцу?

— Ну вот, опять ты за свое, — погрустнел Вечкан. — Деньги будут. Сегодня я простой воин, завтра десятник, а послезавтра… а послезавтра, может быть, поведу тумен, а то и два, на штурм богатого Кьявска. Чуешь перспективу? И это все будет, и горы золота будут, и власть… Если только выгорит одно маленькое дельце.

— Маленькое?

— Именно так, сущая мелочь!

— И что мы с этого будем иметь?

Глаза у беглого боярина заблестели:

— У твоего отца будет право беспошлинной торговли по всей Орде, от моря Студеного и до моря Желтого, что на самом краю Земли. Он будет первым скупать богатую добычу у воинов, дошедших до последнего моря. Вы озолотитесь! И это все за единственную услугу, — тут Вечкан Чечевикович замолчал и медленно потянул из-за пояса кривую саблю. — Нас кто-то подслушивает.

— Где?

— Вон там, в кустах. Только не спугни.

Девушка искоса глянула в указанную сторону — из зарослей торчал блестящий свиной пятачок.

— Чего страх наводишь? Обычный маленький кабанчик. — В подтверждение тут же послышалось задорное похрюкивание. — Убери саблю, не раздражай животину, а то бросится.

— А почему у него клыки на макушке? Я что, кабанов ни разу не видел? У них клыки в пасти должны быть, а тут как у диавола.

— Кумыс в башку ударил?

— Да не пил я его!

— Не ври! Почему тогда везде черти мерещатся? А ну дыхни!

…Глушата быстро сообразил, что явка провалена, и на карачках попятился назад, стараясь не шуметь. Внезапно его задница уперлась во что-то, а еще чуть погодя черт подскочил, едва сдерживая вопль.

— Ты что творишь, паразит блохастый? — прошипел рогоносец и вывернул голову назад в попытке разглядеть укушенное место. — Ты за что меня укусил?

— За афедрон, — объяснил оборотень, отплевываясь. — Извини, на инстинктах получилось. Чего тут делаешь?

— В засаде сижу.

— Нет, это я в засаде. Сижу себе спокойненько, за злоумышленниками наблюдаю, и вот на тебе… Прямо в нос корма чертячья тычется! Да я, может, из-за этого на целый год нюх потеряю. Кто будет производственную травму оплачивать?

Глушата не стал поддерживать щекотливую финансовую тему и перевел разговор:

— Видишь ту красавицу?

— Конечно вижу, — хмыкнул волк. — Она там одна. Или этого огузка тоже в красавцах числишь? Или виды имеешь? Учти, нетрадиционная ориентация у нас быстро излечивается — осиновым колом.

— В сердце?

— Зачем, они же не кровососы какие… По протоптанной дорожке.

— Не-е-е, я не из таких, я только из гастрономического интереса. Посмотри, какой толстый. И вкусный, наверное. Да, — спохватился черт, — о чем это мы? Точно, о красавице. Она мне еще у самых ворот подозрительной показалась. Вот скажи — какая дура попрется через лес к бабушке по доброй воле? Вот ты бы пошел?

— У меня нет бабушки!

— Вот! А к моей только посылают, сами никто…

— Тихо! — Оборотень выглянул и с досадой стукнул лапой о землю. — По-моему они уже разбегаются. Чертяка поганый, из-за тебя самое интересное пропустили.

— Брать нужно обоих, — посоветовал Глушата.

— Учить меня будешь, — проворчал фон Эшевальд. — Арестами заканчивать дело нужно, а не начинать. Давай, дуй за Вечканом, только без фокусов, а я за нашей красоткой прослежу. Встречаемся вечером в корчме «Три поросенка».

— А почему… а почему… — задохнулся от возмущения черт. — А почему это ты пойдешь за девушкой?

— Я начальник, — пояснил оборотень. — Поэтому все пряники должны быть поделены не поровну, а честно. Понял?

Рогоносец печально повесил пятачок, придумывая достойные возражения. Он всегда их находил, только природная сообразительность и обостренное чувство самосохранения не позволяли озвучить это вслух. А вот еще одна появилась — сказать?

— Слушай, Август, а чего нам в душной корчме весь вечер сидеть, чужие портянки нюхать? Давай лучше шашлычки на свежем воздухе организуем, а?

— Из Вечкана Чечевиковича? — догадался оборотень.

— Ага! Под водочку.

— Заманчиво, но нельзя.

— Это почему?

— Я же крещеный.

— И я.

— Да ты чо?

— Три дня уже как. Иначе на должность не утверждали — пятый пункт, говорят, подкачал.