Николай Некрасов

Предприятие при этом выглядело невыгодным. Некрасов опять жаловался в письмах на долги и нехватку средств, уведомлял сотрудников и авторов, что не может своевременно заплатить гонорар, и просил «подождать». Работа плохо сказывалась на здоровье: в это время он периодически сообщал приятелям в письмах, что болят глаза, неделями мучает лихорадка. Неблагодарный труд отнимал всё время и силы — в 1849 году Некрасов стихов не писал. Бросить дело, однако, было уже невозможно — и в силу привычки, и в силу новой самоидентификации: в какой-то момент Некрасов стал воспринимать себя прежде всего редактором «Современника», ставшего уже во всех смыслах его собственным предприятием. «Современник» уже был важен сам по себе как состоявшееся явление, живое дело и имя, которое выше и важнее того состояния, в каком он находится в данный момент. Момент был тяжелый, но давал возможность журналу сохраниться, дожидаясь лучших времен. Неизвестно, верил ли Некрасов, подобно Гоголю, что такие времена настанут. Его волновал вопрос, как продержаться. Он продолжал работать от одной книжки «Современника» до другой.

То, что журнал, несмотря на постоянное правительственное давление, оставался живым, подтверждается постепенным изменением состава его постоянных авторов. Реакция, общественный застой и упадок неблагоприятны для появления по-настоящему больших талантов, однако вполне пригодны для появления дарований средних, способных на время привлечь внимание публики «на безрыбье». И такие авторы пришли в это время в «Современник». В 1849 году повестью «Ошибка» дебютировала в журнале Елизавета Васильевна Салиас-де-Турнемир, ставшая известной под псевдонимом Евгения Тур; Михаил Васильевич Авдеев опубликовал в этом году и в начале следующего свои сенсационные повести «Варенька» и «Записки Тамарина». Павел Васильевич Анненков впервые выступил в качестве литературного критика, дав в первый номер 1849 года статью «Заметки о русской литературе прошлого года», в которой, между прочим, впервые употреблено столь значимое для русской литературы слово «реализм». В 1850 году в журнал пришел и до 1853 года помогал Некрасову издавать его будущий замечательный библиограф Виктор Павлович Гаевский. Всё это свидетельствует, что и в трудное время журнал был центром литературного процесса, по-прежнему формировал современную и завтрашнюю литературную повестку дня.

Несмотря на все огорчения, которые приносит работа, «Современник» в это время дает Некрасову чрезвычайно много: полученная им закалка превращает его в 29 лет в маститого редактора и издателя. Уже в 1850 году критика как само собой разумеющееся называет «Современник» одним из «лучших наших журналов», а известный писатель Григорий Петрович Данилевский считает журнал «модным», прибавляя, впрочем, сплетню, что его редактор не принимает в журнал стихов, «которые опасны для имени г. Некрасова». Некрасов осваивает механизмы общения с цензурой, изобретает способы «прикармливания» цензоров, осторожно нащупывает связи (очень скромные) в правительстве. В это время он обретает новый общественный статус — уже не мелкого литературного пролетария и даже не просто талантливого и заметного литератора, а солидного издателя, владельца журнала, в котором страстно желают опубликовать свои опусы начинающие (и не только) литераторы, поскольку увидеть свое имя на страницах «Современника» уже значило приобщиться к большой литературе. Тому же Авдееву, делавшему только первые шаги на писательском поприще, Некрасов пишет уже как мэтр, как человек, чье мнение имеет значительный литературный вес: «Я с большим удовольствием прочел Вашу повесть. В ней много хорошего, и Вы имеете несомненный талант… Напишите мне также, сколько Вам лет, где Вы служите, куда думаете выступить из Нижнего. Всё, что напишете, присылайте смело ко мне: годное будет напечатано, и будут Вам тотчас высланы деньги (по 32 рубля серебром с каждого печатного листа). Что же окажется неудовлетворительным, на то я не поленюсь прислать Вам свои замечания, ибо Ваш талант меня очень заинтересовал. Высылайте мне поскорей».