Николай Островский

По сохранившейся рукописи можно проследить работу Островского над этим афоризмом. Читаем рукопись:

«Самое дорогое у человека — это жизнь. Она дается ему один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жег позор за подленькую и мелочную жизнь только для его «я», своего желудка, и чтобы, умирая, смог сказать, что вся жизнь и все силы отданы самому прекрасному в мире — борьбе за идею коммунизма».

А вот как звучат эти строки в украинском издании. Я даю русский перевод:

«Самое дорогое у человека — это жизнь. Она дается ему один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жег позор за подленькое и мелочное прошлое — только для себя, и чтобы, умирая, смог сказать, что вся жизнь и все силы отданы самому прекрасному в мире — борьбе за общее дело».

Но и эта редакция не удовлетворила Островского. В 1935 году он снова возвращается к этому тексту. Из украинского издания были убраны слова: только для себя, а вместо слов борьбе за общее дело размышление Корчагина было завершено словами: борьбе за освобождение человечества.

В окончательной редакции, в московском издании романа 1935 года монолог Павла прозвучал так:

«Самое дорогое у человека — это жизнь. Она дается ему один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жег позор за подленькое и мелочное прошлое и чтобы, умирая, смог сказать: вся жизнь и все силы были отданы самому прекрасному в мире — борьбе за освобождение человечества».

Непрерывная работа Николая Островского над новыми изданиями заставляет нас поставить один принципиально важный вопрос: какой же вариант текста романа «Как закалялась сталь» следует считать каноническим? Вопрос не праздный: даже и много лет спустя об этом велись споры. Поэтому я хочу ответить на вопрос ясно и недвусмысленно.

Итак, до 1935 года роман «Как закалялась сталь» издавался несколько раз:

В журнале «Молодая гвардия» в 1932 году, № 4, 5, 6, 7, 8–9 (первая часть).

В журнале «Молодая гвардия» в 1934 году, № 1, 2, 3, 4, 5, 6 (вторая часть).

В издательстве «Молодая гвардия» — отдельной книгой — 1932 год (первая часть).

В издательстве «Молодая гвардия» — отдельной книгой — 1934 год (вторая часть).

В издательстве «Молодая гвардия» — двумя отдельными книгами — 1934 год (первая и вторая части).

В издательстве «Молодой большевик» — обе части в одной книге — 1934 год, на украинском языке.

В каждом случае текст редактировали заново. Таким образом, получилось несколько разных редакций. Чтобы избежать в дальнейшем разнобоя, Островский, готовя роман для первого массового издания, решил создать окончательный текст. Для этого он заново пересмотрел рукописи вместе с редактором издательства «Молодая гвардия» И. Гориной. В этом виде роман и был опубликован в 1935 году массовым тиражом в «Молодой гвардии». Н. Островский называл это издание «третьим русским» и рекомендовал впоследствии печатать роман только по этому изданию.

Об этом он писал 23 мая 1935 года М. 3. Финкельштейну и Ц. Б. Абезгауз: «Приезжала редактор Горина. Пересмотрели с ней всю рукопись «Как закалялась сталь», и третье, массовое издание 100 тысяч выйдет вполне такое, как я хочу».

Любопытно, что, готовя роман для первого массового, третьего московского издания и опуская ряд сцен, Островский посылает письмо в Харьков К. Д. Трофимову с просьбой изъять соответствующие места из очередного украинского издания.

Исключается, например, эпизод с «рабочей оппозицией». «В этом третьем издании по моему желанию, — писал Островский Трофимову, — выброшен эпизод, где Павка попадает в рабочую оппозицию… Сделал я это потому, что образ молодого революционера нашей эпохи должен быть безупречен и незачем Павке путаться в оппозиции».

Убраны и некоторые сцены со стариком Кюцамом.

Вот как Островский мотивирует это в письмо Трофимову:

«…После бесед с целым рядом руководящих товарищей, следуя их советам, я решил зачеркнуть во второй части романа «Как закалялась сталь» несколько строк, там, где описывается встреча Корчагина со стариком Кюцамом. Антисоветский топ старика режет уши — здесь надо кое-что переработать или просто зачеркнуть…»

Однако некоторые сцепы Островский восстанавливает. Например, восстановлен разговор Павла с матерью перед отъездом его из дому.

«— Я, маманя, слово дал собе девчат нс голубить, пока на всем свете буржуев не прикончим. Что, долгонько ждать, говоришь? Нет, маманя, долго буржуй не продержится… Одна республика станет для всех людей, а вас, старушек да стариков, которые трудящие, — в Италию, страна такая теплая по-над мором стоит. Зимы там, маманя, никогда нет. Поселим вас во дворцах буржуйских, и будете свои старые косточки на солнышке греть. А мы буржуя кончать в Америку поедем».