Николай Островский

Он просил меня не пропускать занятий в университете. Но вот наступил момент, когда он сказал:

— Подежурь около меня эту ночь, а завтра не ходи на занятия. Товарищи поймут, что ты не могла. Да я и сам поговорю с ректором.

В комнате полумрак, тишина. Наступила ночь. Тихо и в соседней комнате, хотя там собрались все домашние, врач и медицинская сестра. Нас предупредили: положение крайне серьезное. Чтобы Николай не догадался о степени опасности, мы скрывали от него, что в доме врач и медсестра.

Ночью он не спал. Мучили беспрерывные боли. Попросил меня приготовить кофе. Я вышла из комнаты и оставила дверь приоткрытой, чтобы врач и сестра могли издали наблюдать за больным.

Я вышла в кухню и тотчас услышала голос Николая?

— Сестра, зайдите…

Стало ясно, что обмануть Николая не удалось: он знает все, но, чтобы не волновать нас, молчит.

Медсестра зашла к нему.

— Давно вы работаете фельдшерицей? — спросил он.

— Двадцать шесть лет.

— Вам, вероятно, приходилось видеть много тяжелого во время вашей работы?

— Да, тяжелого я, конечно, видела много.

— Ну вот… И я… тоже ничем вас не порадую…

Сестра попыталась успокоить его, но он ее прервал:

— Не надо. Я слишком хорошо сознаю свое состояние. Я твердо знаю, что никого ничем не порадую… А жаль. У меня так много незаконченной работы осталось…

Я вернулась к нему. Он заговорил со мной о том, что человек должен быть стойким и мужественным и не сдаваться под ударами жизни.

— В жизни всякое бывает, Раек… Вспомни, как жизнь меня била, старалась выбить из строя. А я не сдавался, упорно шел к намеченной цели. И вышел победителем. Свидетели тому — мои книги.

Я молча слушала. Он попросил меня не бросать учебы… Потом вспомнил наших старушек матерей:

— Старушки паши всю жизнь в заботах о нас провели… Мы им столько должны… А отдать ничего не успеваем… Помни о них, Раюша, береги их…

Бесконечная была эта ночь. Утром, часов в пять, меня сменила Екатерина Алексеевна. Мы перестелили постель. Николаю как будто стало полегче. Клонило ко сну. Катя села в кресло. Сидела тихо, чтобы не прервать сон брата.

Часов в одиннадцать она тихонько, сняв обувь, чтобы не слышно было шагов, — все еще надеясь, что Николай дремлет, — вышла из комнаты, с тревогой обратилась к врачу:

— Коля как-то странно дышит…

Врач с медсестрой мгновенно оказались около больного. Но уколы уже не помогли… Николай был без сознания. Не приходя в себя, он умер вечером, в 19 часов 50 минут 22 декабря 1936 года.

Смерть вырвала из его рук оружие.

«Если хоть одна клетка моего организма могла бы жить, могла бы сопротивляться, я бы жил, я бы сопротивлялся…»

Но сопротивляться уже было нечем — я подумала об этом, читая медицинское заключение о его смерти: неизлечимый, хронический анкилозирующий полиартрит, костное зарастание большинства суставов; одновременно туберкулез обоих легких и расширение бронхов левого легкого; кроме того, почечная болезнь… камни… уремия…

Ему было только 32 года.

В те дни газеты вышли с траурными сообщениями. От ЦК партии — в газете «Правда»: «ЦК ВКП(б) с глубоким прискорбием извещает о смерти члена ВКП(б), талантливого писателя-орденоносца Николая Алексеевича Островского…»

От ЦК комсомола — в «Комсомольской правде»: «Центральный Комитет Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза Молодежи с глубокой скорбью извещает всех членов комсомола и советскую молодежь о безвременной кончине пламенного большевика, горячо любимого, талантливого писателя-орденоносца, члена ВЛКСМ с 1919 года Николая Островского».

От обкомов, крайкомов комсомола, от союзов писателей СССР, РСФСР, от литераторов Украины, Грузии, Дальнего Востока, Северной Осетии, от научных и общественных организаций Москвы и Ленинграда, Украины, Белоруссии, Грузии, Азербайджана, Таджикистана, Узбекистана, Молдавии, Татарии… — письма, письма и телеграммы, телеграммы.

Звонок из Киева: «Штаб корпуса имени Котовского, старые и молодые котовцы, скорбят о безвременной кончине нашего почетного бойца, писателя Николая Островского».

Звонок из Мадрида в газету «Правда» — Михаил Кольцов:

— От нас ушел писатель и мужественный, сильный борец. Да, сильный. Очень сильный… И творчество его было опять-таки борьбой, неутомимой, страстной, целеустремленной.

В чешских газетах «Лидове Новины», «Право Лиду», «Чешске слово» — некрологи. В «Руде право», органе Коммунистической партии Чехословакии — горячие слова: «Кипучая деятельность и борьба были главным содержанием недолгой жизни этого прекрасного человека. Островский был писателем и борцом». В Барселоне, в газете Объединенной социалистической партии Каталонии «Требалл» — сообщение: «Телеграф принес печальное известие из Советского Союза. Умер пролетарский писатель Николай Островский. «Объединенная социалистическая молодежь» Каталонии выражает свою искреннюю скорбь советской молодежи по поводу смерти ее друга, бойца, писателя, человека, чья прекрасная жизнь была чудесным образцом мужества и воли».

С 12 часов 23 декабря в Союзе писателей открывается доступ к телу покойного. Тянется очередь по улице Воровского… Идет молодежь, идут старики, идут матери с детьми.