Николай Пржевальский – военный разведчик в Большой азиатской игре

Участники экспедиции должны были ещё маскировать свои истинные планы от соседнего Китая, из-за не решённых пограничных вопросов. Поэтому в документах XVIII века эта экспедиция именовалась «секретной комиссией». Со стороны России были предприняты шаги, получить согласие на открытие навигации по Амуру у цинского императора, которые окончились неудачно. Император категорически отказался разрешить плавание русских судов по Амуру, выдвинув в качестве предлога отсутствие соответствующей статьи в Кяхтинском договоре между Россией и Китаем 1727 г. На самом деле китайцы опасались, как бы русские «…не завладели оной, по примеру города Албазина»[174].

12 мая 1758 г. в Петербурге был получен официальный отказ правительства Китая в использовании Россией Амура. Заняв выжидательную позицию в вопросе, русское правительство на деле не отменило секретную Нерчинскую экспедицию, а сделало упор на второстепенные её функции, и в плане судостроения начатое в Нерчинске строительство судов было ограничено строительством «ластовых» (весельных) судов. Продолжилось заселение уезда, строительство земляных бастионов, защита города валами и палисадами[175].

В апреле 1762 г. внезапно была запрещена китайской стороной торговля в Кяхте, хотя неофициально продолжалась, а в 1764 г. цинские власти предложили китайским купцам покинуть Маймачен – пограничную торговую слободу, расположенную напротив Кяхты. Во избежание недоразумений, в марте 1764 г. по указу Сената экспедиция была переведена в Иркутск, а 17 июня 1765 г. Нерчинская секретная экспедиция была упразднена[176].

Спустя почти 40 лет, в 1802 г. император Александр I поручил генералу от инфантерии Е.М. Спренгтпортену (уроженцу Финляндии, в дальнейшем ставшему первым российским генерал-губернатором Великого княжества Финляндского) объехать всю Россию вплоть до границы с Китаем с целью изучения военно-стратегической обстановки и осмотра фортификационных сооружений. Экспедиция была секретная, целью ее было объехать для «военно-стратегического осмотра» Азиатскую и Европейскую Россию. В поездке его сопровождали флигель-адъютанты М. Ф. Ставицкий и А. Х. Бенкендорф, а также художник Е. М. Корнеев. Интересный вывод касался положения на Амуре:

«Со времён взятия и уничтожения Албазина река Амур полностью пустынна; ни китайцы, ни русские не осмеливаются здесь плавать, и берега обречены, оставаться необработанными и безжизненными» [177].

Появление в Кяхте и Бухтарме генерала Спренгпортена вызвало в Пекине живое беспокойство. Генерал, у которого в Кяхте на столе лежала карта Китая, задал явившимся к нему китайцам несколько вопросов о внутренних областях их страны. Затем он нанёс визит местному градоначальнику, когда тот запечатал дверь комнаты, в коей хранились знамёна и куда он спрятал все оружие расположенных в Маймайчэне войск. Спренгпортен пожелал их увидеть, но не смог сего добиться. Его присутствие, чин и любопытство обеспокоили китайцев, а его поездка в Бухтарму, привлекавшую их внимание из-за учреждённой там таможни, окончательно возбудила у них большие подозрения [178].

Дальнейшие попытки решения Амурского вопроса дипломатическим путём

17 февраля 1805 года вновь была принята очередная попытка решить вопрос Амура, отправкой в Китай посольства во главе с графом Юрием Головкиным. Предлогом посольства было поздравление императора Цзяцина с восшествием на престол и извещение о воцарении Александра I. Посольство было более 300 человек. В подписанной императором инструкции для посла говорилось:

«Разведать о степени судоходности реки Амур и вытребовать от китайцев позволение ходить по Амуру хотя бы нескольким судам ежегодно для снабжения Камчатки и Русской Америки необходимыми припасами» [179].

По дипломатическому умению Ю.А. Головкина предстояло добиться разрешения для русских кораблей торговать в Гуанчжоу[180], а также попутно уладить вопрос об организации нового торгового пункта в Бухтарме[181], что вовлекло бы в русско-китайскую торговлю регионы Средней Азии. До этого времени русско-китайская торговля регулировалась положениями Кяхтинского договора 1727 г., который, однако, постепенно перестал устраивать российскую сторону[182].

Научную часть посольства возглавил Ян Осипович Потоцкий, – с ним находился астроном Фёдор Иванович Шуберт. В состав посольства входил Теодор д’Овре, который числился в императорской свите «по квартирмейстерской части», в реальности выполняя функции военного разведчика, составляя карту приграничной полосы с Китаем. Поставленные ему царём задачи были изложены чётко: