Николай Романов — последний царь

Перезвон, и голоса, и клики
        поднялись от людных площадей
Прямо к небу. Нынче, знай: великий
        и весёлый праздник у людей.
Где ни взглянь, гудят толпы народа:
        «Чудный день и незабвенный час!
В эти дни священная Свобода —
        вся в крови — рождалася у нас.
И, омыта кровью той святою,
        будет долго-долго жить она,
Навсегда оставя за собою
        дикой тьмы, насилья времена!»
Вон как вызов, как живое пламя
        на спокойной тверди голубой
Реет, плещет пурпурное знамя
        над густой ликующей толпой!
Это знамя — символ полной власти.
        Кровь народа красила его.
Позабыты прежние напасти
        для мгновенья счастья одного!
Но не треплет на плечах порфиру,
        победив, властительный народ.
Он её показывает миру,
        высоко над головой несёт.
Реет в небе пурпур, как порфира,
        власти знак, спасающий рабов!
А внизу, в сопровождена клира,
   пронесли пурпурный ряд гробов…
В них бойцы навеки опочили.
        Славным — мир и память навсегда!
На руках их принесли сюда
        и в родную землю опустили…
В этот миг, как пламя, мысль одна
        у толпы взволнованной мелькнула:
— Мы — свободны! Вольная страна
        счастья дни навек себе вернула!
Он настал, давно желанный час.
        Произвола призрак не восстанет.
И никто с престола больше нас
        «изволеньем Божьим» не обманет!..

И в той же книжке есть у меня такие строфы:

…Настанет день… Народный суд придёт!
В оковы всех гонителей свободы
Он закуёт и к петле приведёт
Иль заточит на месяцы и годы.
Прольётся кровь убийц и палачей.
На них никто с участием не глянет.
И голос дружеский ничей
Пощады им просить не станет.
Нет! Только Месть сухой суровый взгляд
Им кинет в час позорной казни
И в сердце, полное боязни,
Вольёт свой тонкий, жгучий яд…

Придут толпы детей и матерей…
Сбегутся все, кого осиротили
Те палачи рукой своей,
И с хохотом их повлекут к могиле!
А у могил, увидя на крестах
Позорный ряд имён непозабытых,
Народ с проклятьем на устах
Гнев изольёт на тех могильных плитах.
Заплачут дети… Стоны матерей
В один протяжный вопль сольются:
— Прочь из могил прах палачей скорей!
В покое пусть не остаются…
Для них места — не в храме, под крестом…
Нет места им во всём обширном мире!
Сожжём тела предателей… Потом
Пусть ветром прах развеет шире, шире!
И кинутся… Ногтями станут рыть…
Покроются горячей кровью руки.
Все будут рыть, чтоб горе позабыть,
Чтоб душу облегчить от муки!

Но вступится ликующий народ.
Над мёртвыми не даст свершиться мести…
Живых он только поведёт
Врагов — на суд и на позор — всех вместе!

Стоит сопоставить основную мысль обоих стихотворений, и станет ясно, как я смотрю на вопрос.