Николас Бюлоф — рыцарь-дракон с тысячью лиц

Из любопытства заглянул в школу. Хорошо одетому иноземцу никто не препятствовал, небось, привыкли всяких спонсоров принимать. В одном классе шел урок математики, весьма юные дети учили таблицу сложения. Четырехзначных чисел, между прочим. Столбиком здесь складывать, видимо, не принято… Николас мысленно посочувствовал школьникам, большая же у них программа получается. Этак к концу начальной школы и до шестизначных чисел дойдут…

В другом классе показывали «чудо» — рождение капельки сиропа из образка с изображением бога. Образки были овальной формы, размером с фалангу пальца. Слегка выгнутой формы, так что изображение бога немного выступало вперед. Лежали все образки кучей в большой чаше с сахарным сиропом, который учитель(?) почему-то называл «маной». Ученик протягивал ему руку ладонью вверх, а он аккуратно двумя пальцами вылавливал из чаши образок и клал ему на ладонь выпуклой стороной вверх. Так чтобы эмалевое изображение было видно. Образок сверху был почти сухой (сироп с выпуклой поверхности не задерживался), но когда его клали на ладонь, из под него вытекала капелька сиропа. Учитель называл это «божественным чудом», рождение маны из образа бога. А то, что сиропа в чаше меньше делалось, заметить было трудно, недаром она такая большая.

Николасу тоже достались и образок, и капелька сиропа. Сироп, оказалось, надо языком слизнуть. Образок тоже можно вылизать. Потом его снова в чаше топят и выдают уже следующему. Хорошо хоть, что образки из серебра, оно некоторым обеззараживающим свойством обладает. Ну а на Кэров всякие микробы не действуют. Но, все равно, противно. Интересно, это древняя традиция, или Сатьи Саи придумал? Он на всякие выдумки и чудеса мастак, хотя ни разу не маг. Впрочем, маги из ничего золотые кольца тоже создавать не умеют. Тут другой талант нужен…

Оказалось, что запись на «интервью» происходила на той же площади, где почитатели могли наблюдать за медитацией Ути-Бабы. Только никакой записи не было. По площади перемещались служители Ашрама и сами отбирали достойных кандидатов на аудиенцию у гуру. Так что эксцессов на этих приемах никогда не бывало, а рассказы о встрече с Учителем Истины были переполнены восторга, близкого к религиозному экстазу. Николас заподозрил, что его личные шансы оказаться в числе избранных близки к нулю. Убедительно изобразить восторженного почитателя он, пожалуй, сумеет, но удержаться в этой роли несколько суток, пока заметят, да он от тоски удавится раньше!

К тому же целесообразность визита к Сатьи Саи пока сомнительна. Его богиня сюда направила не шею местному гуру свернуть, а санкхью изучать. Понять бы еще, что это такое…

Сам Сатьи Саи никаких занятий не проводил, а только прилюдно медитировал. Кому охота — может присоединяться. Но при нем было полно других учителей-философов. Дворец Ути-Бабы был окружен садами, в которых по периметру шли лужайки (жаль, травы на них было мало) с беседками. В этих беседках и сидели «учителя», поучая собравшихся вокруг или даже выполняя вместе с ними различные гимнастические упражнения. И поучения, и физкультура прерывались длительными медитациями.

Послушав и понаблюдав за действом на различных лужайках, Николас, наконец, на одной их них решил задержаться. В беседке проводил занятия какой-то высушенный до состояния мумии аскет неопределенного возраста. Видимо, медитацию проводил. Но делал это довольно странно. Николас пригляделся к его ауре и решил, что «учитель» находится в глубокой коме и шансов вернуться в мир живых без срочного вмешательства со стороны не имеет. В принципе, этот умирающий был ему глубоко безразличен, но, видимо, сработали инстинкты целителя. Глянув на затухающую ауру, он подкачал в нее жизненной силы и наложил несколько заклинаний Среднего исцеления — на все важнейшие органы этого почти трупа. На голову даже дважды, без особой, впрочем, надежды, что мозги у индивидуума встанут на место.

«Мумия» слегка качнулась, возвращаясь в мир живых. И заговорила неожиданно заунывным, но звучным речитативом:

— Вняли боги моим молитвам, окропили мой дух священным соком сомы! В состоянии мокша (освобожденность) побывал мой дух, прикоснувшись краем к анутара самъяксасмбодхи (истинное пробуждение). Приоткрылись чакры мои, и наполнились небесною силой. Разлилось блаженство по изнуренному телу моему, никогда прежде не чувствовал я себя столь хорошо после медитации. — И добавил уже строгим тоном: — Сумели ли вы почувствовать смену моего состояния, медитирующие рядом?

В том, что никто не мог ничего заметить, Николас был абсолютно уверен. Зрением Кэра из всех присутствующих обладал он один. Однако, большинство из сидевших вокруг с энтузиазмом закивали.

Ободренный реакцией окружающих, аскет перешел к поучениям: