Никому другому (СИ)

Мягкие белые локоны защекотили лицо Узи, задев её круглые щёки. Работяга с удовольствием зажмурилась, ощутив тяжёлое дыхание над своим плечом. У Эн уже текут слюнки — она почувствовала это, когда по плечу, до самых лопаток, поползли струйки прозрачной жидкости и раздался какой-то странный утробный рык. И, наконец, наступает самый долгожданный момент — клыки механического вампира входят в самый центр раны, с хрустом раздвигая металлические стенки и добираясь до внутренних механизмов жертвы. Узи с блаженством вскрикнула, чувствуя на своём дисплее выскочившую ошибку, и заёрзала в чужих руках от этой болевой вспышки. Эн, полностью отдав разум контролю собственной программы, навалился на девушку, прижимая её лопатками к приборной панели и кровожадно рыча. Масло хлынуло из раны на чужой язык, и парень жадно начал слизывать с белого покрытия работяги каждую драгоценную тёплую каплю этой роботизированной крови, вгоняя свои клыки ещё глубже. Масло вперемешку с чужой слюной текло по плечам Узи, груди, спине, в нём испачкались чужие губы и даже панель управления под дронами. Демонтажник с жаждой втягивал эту чёрную телесную жидкость, прошёлся языком там, где она пролилась, и с неуёмным желанием впился зубами в оболочку Узи с ещё большей силой, выдавливая больше сладких и тёплых капель на свой язык.

Узи стоически терпела боль, тихонько постанывая и двигая плечом, чтобы выдавить из венозных трубок больше масла для оголодавшего демонтажника. Её трясло от того, с какой мощной болью приходилось сталкиваться каждый раз, когда Эн оказывался в состоянии перегрева. Однако девушку не останавливала боль — она от природы была смелой и отважной. К тому же, данная процедура хоть и была не очень приятной для Эн, но доставляла какое-то ненормальное, извращённое удовольствие другой половинке дуэта. То ли ей нравилось ощущение лёгкого опьянения от недостатка масла в механизмах после процедуры, то ли момент, когда иглообразные клыки входят под металлическую кожу, вызывая помехи на дисплее и стопор в работе механики, то ли само положение жертвы, зажатой между панелью/стеной/полом/ещё чем-нибудь и устрашающим телом демонтажника с этими громадными смертоносными крыльями… А ведь ростом он был гораздо выше Узи! От этого ощущать свою хрупкость и беспомощность было ещё приятнее — особенно когда Эн с нежностью прижимал её к себе, все ещё боясь причинить вред самому близкому существу и по совместительству — единственному возможному источнику питания.

Так нежно и одновременно кровожадно мог трапезничать только Эн. Его клыки впивались в чужое плечо с ощутимой силой, а язык скользил по металлу Узи, пока тело работяги беспомощно извивалось в чужих руках. Казалось, из внутренних микросхем Узи летели искры, а провода звенели от возросшего в них напряжения из-за перегрузок, вызванных пробоиной в покрытии белого металла девушки. Такого же белого, как локоны голодного монстра, нависшего над ней и так сладко мучающего её в своей заботливо-безжалостной хватке. Но может, всё, что чувствуют эти двое — просто результат работы их программы, которая у одного из дронов была направлена на уничтожение, а у другой — на спасение от смертельной опасности и повреждений?

Узи прогнулась, прижимаясь своим телом к чужому, и болезненно выдохнула. Эн при этом напрягся, начав вытаскивать клыки из чужой раны, но девушка прохныкала:

— Продолжай…

И этого хватило, чтобы убедить Эн, что с Узи всё в порядке. И опять по новой — дисплей пестрит кучей выдаваемых ошибок, по нему пляшут помехи, крича о том, что в теле есть повреждения, которые требуют устранения, но девушке так приятно, что плевать хочется на этот звон и белый шум в голове. Узи знобит, Узи дёргается в странном, похожем на агонию трансе, закусывая нижнюю губу и с трудом дотягиваясь ладонями до чужой спины. Она царапает Эн где-то под лопатками под дрожь во всём своём маленьком теле, сдерживая выступившие на глазах капельки пиксельных слёз. Механизмы внутри бешено вертятся, протестуя её ненормальному самопожертвованию, но Узи, испытывая кайф от этой боли, тихо скулит и не собирается останавливать жаждущего. Она хочет достигнуть пика наслаждения, позволить этому монстру выпить себя полностью, осушить свои вены до последней капли, чтобы остаться грудой металлолома в чужих объятьях.