Никому не нужный

Появился он в Замке в Комнате обрядов. Свет вокруг него становился все ярче, пока не стал невыносимо ярким. Постепенно он начал угасать, пока полностью не исчез. Теперь взору случайного наблюдателя предстал бы не мальчик, одетый в пижаму, а юноша 16 лет, одетый в пышные одежды черно-белой расцветки. Но посторонних в комнате не было и никто не видел, какие изменения произошли с Гарри. А случилось то, что Гарри стал того возраста, которого он бы теперь был, если б постоянно жил в Замке. То есть, тут он был шестнадцатилетним подростком, а в своем мире ему было 11.

Тем временем тело Гарри поднялось на метр над полом. Он так и не очнулся. Со всех сторон к нему потянулись разноцветные лучи. Вокруг мальчика они сливались в один пульсирующий кокон.

Глава 10. Новый друг. В школу, в школу!(2 часть)

За весь день Гарри почти забыл о своем предчувствии. Только ложась спать, он вспомнил о нем. Но не успел мальчик задуматься как следует, над этим, как его тело скрутила нечеловеческая боль, а сам он провалился в спасительную темноту. Вдруг вокруг него появилось слабое сияние и он исчез.

Появился он в Замке в Комнате обрядов. Свет вокруг него становился все ярче, пока не стал невыносимо ярким. Постепенно он начал угасать, пока полностью не исчез. Теперь взору случайного наблюдателя предстал бы не мальчик, одетый в пижаму, а юноша 16 лет, одетый в пышные одежды черно-белой расцветки. Но посторонних в комнате не было и никто не видел, какие изменения произошли с Гарри. А случилось то, что Гарри стал того возраста, которого он бы теперь был, если б постоянно жил в Замке. То есть, тут он был шестнадцатилетним подростком, а в своем мире ему было 11.

Тем временем тело Гарри поднялось на метр над полом. Он так и не очнулся. Со всех сторон к нему потянулись разноцветные лучи. Вокруг мальчика они сливались в один пульсирующий кокон.

Если бы кто-то заглянул внутрь этого кокона, то увидел бы, как Гарри меняется, растет. Его черты теряют свою детскую округлость. Спустя несколько минут мальчик перескочил 5 лет и теперь в коконе вместо 11-летнего пацана находился чрезвычайно привлекательный 16-летный подросток. Его грудь мерно вздымалась, показывая, что он жив. Глаза были закрыты. Казалось, он просто спит, избрав в качестве постели такое вот удивительное ложе. Волосы цвета вороньего крыла немного отросли и всего чуть-чуть не доходили до плеч. Они слегка шевелились, будто от слабого ветерка. Возможно, так оно и было, только роль ветра исполняла магия, которая сейчас в огромных количествах сконцентрировалась сейчас в зале. Широкая мантия, появившаяся на Гарри вместо пижамы, которая полностью пришла в непригодность после всех изменений, произошедших с парнем, скрывала прекрасную фигуру. В меру накачанный торс, мускулистые руки, бронзовый загар - все это могло стать предметом зависти у любого парня-манекенщика, попадись ему Гарри на глаза. На глаз ему можно было дать около 175- 180 см роста. Сейчас Гарри был почти точной копией своего биологического отца в том же возрасте. Конечно, ему достались и какие-то черты биологической матери. Например, цвет и разрез глаз, форма губ и ушей. От своих родителей он взял только лучшие их черты.

Постепенно кокон, окружавший Поттера, начал блекнуть и уменьшаться. Он словно впитывался в парня. Через какое-то время он полностью исчез. Одновременно с этим в зале появилась полупрозрачная фигура женщины, которая подошла к, все еще висевшему в воздухе, парню. Она некоторое время молча изучала его, а потом мягко коснулась щеки, обвела шрам, взъерошила волосы.

- С Днем рождения, сынок, - ласково произнесла она и нежно поцеловала Поттера в лоб. После этого она словно растаяла в воздухе.

А сам Гарри исчез во вспышке. Он появился в своей комнате прямо над кроватью. Словно по мановению чьей-то волшебной палочки мантия, которая была на нем, исчезла и появилась уже сложенной на стоявшем рядом с кроватью стуле. Вместо нее на юном волшебнике возникла пижама.

Темно. Холодно. И больно.

Боль. Такое ощущение, будто тебя растягивают. Чувствуешь себя канатом, который перетягивают в темноте. Каждая косточка, каждая клеточка болит. Это невозможно терпеть. Но когда боль достигает своего пика, она внезапно исчезает. Исчезает, а на ее место приходит внезапное опустошение.

Но и оно исчезает, уступив место страху, беспричинному, дикому и какому-то детскому. Страх ребенка потеряться, потерять что-то или кого-то. Маму.