Никому Не Отдам... (СИ)

— От кого ты нас защищаешь? Я видела лишь твои документы, которые ты, к слову, мог подделать. — криво усмехаюсь, ожидая от Виктора тирады, но он не произносит ни слова, лишь смотрит с укором.

Молчание затягивается, мне неуютно под его пристальным взглядом, вся воинственность в миг куда-то исчезает. Не стану демонстрировать ему свою слабость, сглатываю непрошенные слезы, которые вот-вот готовы пролиться из глаз и пытаюсь встать с кровати, чтобы уйти в другую комнату. Подальше от него и его давления.

— Я никогда ни с кем не был настолько честен как с тобой… — произносит и останавливает, заставляя меня вернуться на место. — Не убегай, пожалуйста… Давай заключим перемирие, не хочу ссориться.

Виктор улыбается, а в глазах отражается ожидание. Он ждет моего решения, а я не знаю, что сказать — я запуталась! Не понимаю, что чувствую, чего хочу, да и в общем, не знаю, как жить дальше.

С одной стороны, все так как нужно — соответствует стандартам: мы родители, была свадьба, то есть мы оформили наши отношения; дочь носит фамилию родного отца. Картинка, если уж не идеальной, то обычной семьи — все по правилам. А если копнуть глубже? Разве могут люди, настолько далекие друг от друга, травмированные, построить что-то по-настоящему стоящее? Сможем ли мы когда-то называться семьей? Не думаю.

Лядов просит перемирия, но это всего лишь оттягивает неизбежное. Разбитой вазе не предашь былого лоска и блеска. Но разве был этот «блеск» изначально? Нет! В наших отношениях все шло кувырком с самой первой встречи и официальный брак не поможет соединить нас в полной мере, просто он пока не понимает этого.

Сама подписалась на авантюру, значит пути назад нет. Так зачем скандалю и пытаюсь выяснить что-то, пусть все идет своим чередом. Шанса этим отношениям в любом случае давать не буду, потому что так или иначе это закончиться болью, в моем случае — точно. Однако ссориться с Лядовым — себе дороже, это как биться головой о гранитную плиту: с места не сдвинешь, а лоб расшибешь.

— Я хочу есть! — выпаливаю первое, что приходит на ум.

Улыбка Виктора становится шире, он протягивает руку, помогая мне встать.

— Помнишь, как мы готовили вместе? — хитро смотрит, знает ведь, что ничего не забыла. — Давай снова попробуем?

Только почему мне кажется, что он сейчас совсем не о еде?

Глава 26. Ольга

Спустя сутки Виктор привозит меня домой. Он не обманул, буря действительно нанесла огромный ущерб лесу. Всего в паре километров от озера, то и дело, по пути нас встречало множество распиленных деревьев, которые огромными грудами были сложены на обочинах. Лес представлял собой плачевное зрелище: кое-где прогалины достигали пятидесяти, а то и ста метров.

Природа обновится — в этом нет сомнения. Только вот этот изломанный лес, почему то напоминал меня саму и мою душу — такую же изувеченную. Интересно, смогу ли я начать все с чистого листа, убрав все ненужное?

Дома нас встречает совершенно незнакомая мне женщина, как оказалось — это няня, которую нанял Виктор. Я говорила с ней по телефону и ожидала увидеть довольно молодую девушку, однако Нине Николаевне было хорошо за сорок. Улыбчивая женщина, с огоньком в глазах, сразу расположила к себе, а ведь я не отличаюсь доверчивостью, особенно, когда дело касается моего ребенка.

Нина Николаевна попросила уделить ей немного времени, прежде чем подняться в детскую. Она хотела рассказать нам кое-что очень важное. Я с сомнением посмотрела на мужа, но тот лишь указал на дверь библиотеки, куда мы направились для беседы.

Женщина сбивчиво, но довольно понятно описала события, произошедшие вчера вечером.

Оказалось, что в гости к Катюше наведывалась бабушка — моя мама. После проведенного с ней времени, Катюша как-то разом сникла и, по рассказам няни, разговорить малышку ей удалось с большим трудом. Как выяснилось, бабушка решила просветить Катюшу относительно нашего брака с Виктором, и, самое страшное — она приказала девочке называть Виктора папой, отчего малышка сильно расстроилась, ведь в ее маленьком мирке был один папа — Иван.

От этой новости душу раздирают противоречивые чувства. Мне хочется обнять свою малышку и защитить от того психологического террора, который я испытывала со стороны матери все детство, и в это же время горю желанием позвонить и высказать матери все, что думаю о ее поступке.

— Я рассказала все это, чтобы вы понимали состояние Кати и, по возможности не давили на нее… — женщина замолкает, ожидая нашей реакции, а я благодарна ей, ведь в адрес моей матери не произнесено ни одного плохого слова.

Няня, несомненно, профессионал в своем деле, ведь только мудрый человек может поступить подобным образом: постараться решить проблему не испортив отношения в семье.

— Может нужно отвести Катю к детскому психологу? — нарушает молчание Виктор, участливо глядя на меня.

— Психика у детей в таком возрасте подвижна, Катеньке нужна любовь, забота и уверенность в завтрашнем дне, поэтому не переживайте, с ней все будет в порядке. — няня постаралась успокоить напряженного мужчину.