Никому Не Отдам... (СИ)

Пока мы ворковали с Катюшей, Виктор вошел в палату и закрыл за собой дверь. Теперь о чем-то очень тихо разговаривал с Марго, я улавливала фразы лишь частично, а из того, что услышала сделала вывод, что он справлялся о моем состоянии и рекомендациях врача. Словом, ничего необычного, но почему мне кажется, что вид у этих двоих такой, словно они о чем-то договариваются за моей спиной?

— Кать, ты поедешь сейчас домой и будешь слушаться Нину Николаевну, свою няню. Хорошо? — смотрю в это нахмуренное личико, а у самой кошки скребут на душе: как она будет без меня, пусть и всего-то пару дней.

— Вот еще! Я уже взрослая, зачем мне няня? — возмущается малышка, заставляя меня от удивления открыть рот. — И вообще, мы с Ниной Николаевной решили, что будем дружить на равных. Так что она мне не няня, а подруга. Вот!

Всегда удивлялась тому, насколько развита моя дочь. Но, чтобы так! Да еще взрослого человека, няню, в ранг подруги перевести… Тем более Нину Николаевну! Удивление сменяется приступом смеха, от которого напрягается шея, напоминая ноющей болю о причине моего нахождения здесь.

— Мамочка, тебе больно? — жалобно произносит малышка, когда я немного хмурюсь от боли. — Давай доктора позовем, он тебя быстро-быстро вылечит и ты поедешь домой! Хорошо?

— Малыш, сегодня домой меня точно никто не отпустит. А ты езжай и хорошо проведи время. Смотри, погода какая хорошая! — указываю на окно, которое наполняет палату солнечным светом. — Тебе ведь понравилось играть во дворе?

— Очень!

— Ну вот! Попроси Нину Николаевну, чтобы дала тебе покрывало и помогла надеть купальник.

— А зачем? Я что купаться буду?

— Купаться не будешь, а вот позагорать можешь.

Катя завизжала от восторга.

— Не нужно покрывало, есть шезлонги. — вклинился в разговор Виктор, но в ответ получил лишь два укоряющих взгляда. — Окей, покрывало, так покрывало. Пойдем, Катя, маме отдыхать нужно, так она быстрее поправится.

— Виктор, останься! Нам нужно поговорить. — мужчина непонимающе смотрит мне в глаза, но я полна решимости выяснить несколько вопросов, которые меня очень волнуют. — Марго, прогуляйся с Катюшей, пожалуйста.

Целую дочку на прощание и передаю ее подруге. Марго открывает дверь, а Катюша оборачивается, машет мне маленькой ладошкой и посылает воздушный поцелуй. Я отвечаю ей, а сама чуть сдерживаю непрошенные слезы — она такая маленькая, но такая храбрая девочка.

Неловкая пауза, словно стена, повисла между мной и Виктором, когда дверь закрылась, и мы остались наедине.

— О чем ты хотела поговорить? — он первым нарушил молчание.

Собравшись с духом, я выдавливаю из себя вопрос, который, среди прочих, очень сильно волновал меня:

— Что с Ваней?

Виктор изменился в лице: черты заострились, взгляд стал тяжелым, а между бровями образовалась складка. Ему неприятен мой вопрос, и, скорее всего, даже злит, но это не имеет никакого значения сейчас. Я хочу знать, что происходит и он не выйдет отсюда, пока не расскажет.

— Тебя интересует судьба человека, который чуть не убил тебя? — возмущение в его голосе только подтверждает мои догадки.

Виктор хочет убрать Ивана со своего пути, но я не допущу этого — слишком многим я обязана другу детства, чтобы сейчас бросить его и жить свою жизнь в тепле и комфорте.

— Давай начнем с того, что целился он не в меня и убить хотел тоже не меня. — слова срываются с губ прежде, чем успеваю оценить их последствия.

— Другими словами, это я во всем виноват?! — Виктор взбешен, расхаживает из стороны в сторону, но успокоиться ему это не помогает. — Оля, ты случайно головой не ударилась? Ты сама понимаешь, что ты несешь?!

— Я понимаю, но ты так и не ответил на мой вопрос: что с ним?

Виктор останавливается напротив меня и внимательно смотрит в глаза:

— Ты не понимаешь где он? Или, может быть, хочешь видеть рядом не меня, а его? — лицо моего мужа искажает гримаса брезгливости. — Но, у тебя это не получится: Иван будет находиться в изоляторе, пока идет разбирательство по вашему делу. Разрешение на ношение оружия у него есть, отец об этом позаботился и, сам же от этого пострадал. Конечно, если вы, как пострадавшие, заявление писать не будете, а, как я понимаю, вы не будете этого делать, то его отпустят.

Я закрываю лицо руками и вздыхаю с облегчением. Конечно, Виктору неприятна вся эта ситуация, но я не могу иначе. Дружба, на то и дружба, чтобы в трудную минуту помочь близкому человеку. А Ване сейчас действительно тяжело. Рассказа Марго мне хватило, чтобы понять: мой бывший муж на грани, а я очень не хочу, чтобы он сорвался в бездну.

— Однако, вы не учитываете один момент! — мужчина произнес эти слова, явно чувствуя себя победителем в ситуации.

Я поднимаю голову и непонимающе гляжу на него. Сердце колотится с бешенной скоростью, а страх сковывает тело. Что он хочет этим сказать? Виктор выжидает и молчит.

— Какой момент?

— Взрыв на объекте! У меня есть доказательства того, что именно Иван, твой драгоценный друг, как ты выражаешься, взорвал здание. — в глазах Виктора было столько торжества, что мне стало тошно. — Как думаешь, сколько ему за это дадут?