Никому Не Отдам... (СИ)

Первоклассный диагност отчитывал молоденькую медсестру, сидевшую на посту. Девушка затравлено смотрела снизу вверх на высокого, большого Прохора, вжавшись в стул. Значит накосячила где-то, потому что брат всегда очень лояльно относился к персоналу, но требовал собранности и отдачи в работе.

Подхожу ближе, переключая внимание Прохора с запуганной медсестры на себя. Он протягивает руку для приветствия, а я с удовольствием пожимаю ее.

— Был у жены? — вместо слов приветствия произносит доктор.

— Хотел спросить: что за врач ее ведет, чем он так накачал ее? — строго смотрю на брата, но тот не реагирует на взгляд, от которого мои подчиненные приходят в оцепенение.

— Сейчас посмотрим! Таня! — обратился он все к той же медсестре на посту. — Дай мне карту Ольги Лядовой.

Девушка начала быстро перебирать наманикюренными пальчиками стопку папок, лежавших на ее столе. Со вздохом облегчения вытащила нужную и передала доктору.

Прохор пробежав глазами записи, нахмурился.

— Где это Вас угораздило… Огнестрел… — задумчиво произнес, делая паузы между словами.

Я ведь привез вчера Олю ничего не объясняя, чем поставил Прохора в неловкое положение. Ранением такого типа заинтересуется полиция, а это лишние хлопоты.

— Она у тебя в рубашке родилась… — по-прежнему исследуя карту констатировал доктор. — По поводу врача — не переживай, а препарат, что ей дали нужен, чтобы девушка отдохнула.

— Ты мне скажи одно — вечером я смогу с ней поговорить?

— Да, действие лекарства ослабеет через пару часов, а вечером Ольга полностью придет в себя. — Прохор внимательно посмотрел на меня. — Не хочешь рассказать, что происходит?

— Не могу сейчас… Есть дело важное… Вчера, вместе с моей женой привозили мужчину, также с огнестрелом, в какой палате он лежит? — быстро бормочу в надежде, что брат не начнет задавать лишних вопросов.

Брови Прохора взлетают вверх в немом вопросе, но он не произносит ни слова, указывая на дверь в конце коридора.

— Я могу поговорить с ним? В каком он состоянии?

— Я лично его осматривал только что… — он мнется, вижу, что хочет сказать что-то важное и подбирает слова, упершись взглядом в светлый кафельный пол. — Послушай, Вить, тут такое дело… — берет меня за плечо и уводит в сторону от «лишних ушей». — В общем, этому мужчине жизненно необходима операция на сердце, ее нужно делать платно, потому что бесплатная очередь слишком велика, он просто не дождется…

— Так проблема-то в чем? — непонимающе смотрю на Прохора. — Делай, я оплачу.

— Все не так просто… — вздыхает он в ответ. — Во-первых, у нас нет кардиолога такого класса — это только Москва; во-вторых, пациент наотрез отказывается от платной операции…

Да, что, черт возьми, происходит?! Мне только капризов взрослого мужика не хватает!

— Сумма для него слишком большая? — спрашиваю, чтобы понимать, как действовать дальше.

План зрел в голове всю ночь, благо было время подумать, пока дежурил у кровати жены на пару с Марго. Девушка отказалась ехать домой, пока Оля не придет в себя. Такая дружба очень ценна, тем более, что все мои попытки выведать у нее хоть что-то о семейной жизни моей жены с Иваном или о том, почему они поженились, были пресечены на корню одной фразой: «Оля захочет — сама расскажет». Другая бы вступилась, рассказала со «своей колокольни», но Марго — нет. Я ее зауважал!

— Не знаю, Витя… — Прохор в недоумении пожимает плечами. — Приблизительная сумма оговаривалась, конечно…

— Хорошо, я все улажу. Готовь документы и договаривайся с московскими докторами.

Глаза доктора просияли — он всегда пытался помочь пациентам и использовал для этого все возможности. С таким подходом к работе другой бы уже перегорел или выгорел, но не Прохор. Мой брат — «врач от Бога», это его призвание и он отлично с ним справляется.

Попрощавшись, направляюсь в палату к Владимиру Емельяновичу. Мне предстоит довольно неприятный, но, надеюсь, продуктивный разговор с ним.

Мужчина встречает меня мрачным взглядом, а на мое приветствие не отвечает. Другого я не ожидал. Я для них враг, пусть так.

— У меня есть для вас предложение. — прыгаю «с места в карьер», не вижу смысла оттягивать неизбежное, да и времени нет.

— Я не буду свидетельствовать против сына! — Владимир Емельянович повышает из без того басистый голос, который эхом раздается по небольшой палате.

Показания биения сердца на мониторе начинают скакать, и я одергиваю себя от желания сказать что-то, что спровоцирует проблемы.

— Не об этом я пришел поговорить… — начинаю максимально спокойно и убедительно, стараясь не будоражить, и без того, беспокойного пациента. — Я прекрасно понимаю, что ни вы, ни Оля не собираетесь заявлять на Ивана. Есть одно, но…

Замолкаю, понимая, что видео, хранящееся в моем телефоне совсем не то, что должен видеть человек с проблемами в сердечно-сосудистой системе. Поэтому решаю донести все словами.

Мужчина настороженно смотрит в глаза, а я продолжаю, максимально подбирая слова.