Никому не скажем

Резко отворачиваюсь от зеркала, тянусь за халатом и бреду в кухню. Наливаю себе теплый чай с медом, открываю заметки в телефоне и с головой ухожу в работу. Это лучшее, что я сейчас могу сделать. Занять мысли. Чем угодно, но только не Китом…

Не знаю, за счет чего держусь всю следующую неделю. Наверное, у меня просто нет времени думать ни о чем, кроме навалившихся дел. Кажется, я ни черта не успеваю. Весь декабрь и январь в моей фирме по организации праздников — сущая нервотрепка. Горячий сезон. Корпоративы, детские утренники, елки… А тут, как назло, эпидемия гриппа, подкосившая едва ли не половину моих ребят. Хоть бери и сама надевай фартук, как в старые добрые времена! А ведь еще у меня кондитерская, заказы на эксклюзивные авторские торты, долбанные Инстаграм и Ютьюб, без которых в моей работе не обойтись. Но самое главное — сын, для которого я стала единственным родителем.

— Ты выглядишь просто ужасно. Пойди домой, отключи будильник и проспи как минимум сутки. Мой тебе совет.

Перевожу взгляд на своего лучшего кондитера. Его зовут Самир, и ему всего двадцать два. Но он невозможно, невероятно талантлив. Как-то раз мы с Сашей отбили его у банды скинхедов. Его родители были беженцами из Палестины, и, несмотря на то, что Самир родился уже здесь, для многих этот парень так и не стал своим. Чужой среди своих… Кому, как не мне, знать о том, как это.

— За совет спасибо. Но лучше бы вы научились правильно готовить этот чертов компоте.

Осторожно помешиваю проваренную черную смородину в сиропе.

— Не иначе, как по недосмотру судьбы, он дается только тебе, — Самир злится и с остервенением тычет деревянной шпажкой в один из извлеченных из духовки бисквит, проверяя его готовность.

— Так сказать легче всего, — закатываю глаза. — И полегче там, не то осядет!

— Не осядет. И вообще! Знаешь, сколько раз я пытался его приготовить?! А у меня желе какое-то получается. Каждый чертов раз.

— Ну, дружок, виной всему желатин.

— Ага, он есть в рецепте, прикинь?

— Ха-ха, Самир. Очень смешно.

— Да если бы!

— Ты же понимаешь, что дело в пропорциях. Но, несмотря на наличие желатина и пектинов, у тебя должен получиться густой ягодный крем. А вот это… — палец указывает на сотейник с застывшим темно-фиолетовым студнем, — перевод дорогостоящих продуктов. Я серьезно.

Выключаю конфорку, оставляю кастрюлю и добавляю немного лаванды. В цехе стоит шум, от которого у меня начинает болеть голова. Самир готовит ванильный крем и, вытянув шею, то и дело поглядывает в кастрюлю с моим компоте.

— Ведьма! — наконец, фыркает он. Я показываю парню фак и иду посмотреть, как обстоят дела с декором свадебного торта для сына губернатора. К счастью, у ребят отличное чувство стиля. И мы согласовали довольно минималистическое оформление. Торт состоит из пяти ярусов, четыре из которых уже покрыты белоснежной зеркальной глазурью. В обед, перед отлетом в Шанхай, я лично украшу его свежими ягодами и марципановыми листочками. Будет очень красиво. Довольно киваю.

В кармане вибрирует телефон, я стаскиваю зубами одну из перчаток, в которых работала, и принимаю вызов.

— Да, Юль, привет…

— Привет. У меня дерьмовые новости. Знаю, тебе сейчас не до того, но…

Сердце сжимается. Я уже понимаю, что ничего хорошего не услышу, а плохие новости, тут Юлька права, это совсем не то, что мне сейчас нужно. Зажимаю смарт плечом, взмахом руки показываю Самиру, что ухожу, и торопливо шагаю между стеллажей к выходу из цеха.

— Так что случилось?

— Степке Пименову стало хуже. Обострение. Если мы не отправим его в Германию в течение недели, будет поздно.

— Но как? Марафон по сбору средств запланирован на семнадцатое. Я договорилась с рекламщиками и…

— У него нет столько времени.

— Дерьмо… — В отчаянии срываю шапочку с головы и упираюсь ладонью в стену. — Юль, я не знаю, что делать, правда. Могу вновь бросить клич о сборе средств, но ты же понимаешь… Если таких постов на странице много — на них просто перестают обращать внимание.

— Да-да. Ну, еще рано сдаваться. Я поспрашиваю кое-кого еще, но… Черт. Мы не можем всем помочь! Мы и так делаем все, что можем.

Касаюсь прохладного кафеля лбом. Конечно, Юлька права. Мы просто волонтеры. Помогаем при случае тем, кому повезло меньше нас самих. Но мы не боги. Тут очень важно это понимать. Делать свое дело, абстрагировавшись от ситуации. Все верно. Да только, интересно, самой-то ей удается? Зная Юлю, верю в это с трудом.

— Ну и дерьмо, — выдыхаю в трубку. — Ты хоть скажи, о какой сумме речь? Пятьдесят? Сто… тысяч евро?

— Ты же в курсе, что мы должны оплатить лечение полностью? Думаю, тысяч восемьдесят. Не меньше.

— Дерьмо… У меня нет и половины от нужной суммы. Все в обороте.

— Да ты что? Спятила? Свои мы не вкладываем. Забыла главное правило?!

Нет-нет. Я помню. Просто… Степка Пименов — это отдельная история. Он одного возраста с моим Женькой. Веселый такой, балагур…

— Я подумаю, что можно сделать, и перезвоню. Окей?

— Заметано. Разве ты не завтра в Китай летишь?

— Вот же черт! Забыла совсем… Но я все равно постараюсь что-нибудь придумать.