Никому неизвестная

«Это тропинка прошлых воспоминаний что ли?», — удивлялась она себе, вспоминая то счастливое время, молодые годы, о которых она не позволяла думать себе в последнее время, пытаясь заполонить время суетой и делами повседневности. Здесь эти воспоминания вдруг хлынули большой рекой без берегов и краев. Горечь, копившаяся в душе, хлынула горячей лавой. И все, что трогало ее, особенно события личной жизни, в которую лезли все, кому не лень, и что пряталось далеко, в потаенные уголки души — раскрылось перед ней, в этом величие природы, облекаясь в горькие слезы осознавания. Сколько времени это длилось, она не знала, и в какой-то момент дышать стало трудно и рыдания со стоном вырвались наружу, от которых идти было невозможно. Она села прямо на траву, спрятавшись в полевых цветах, рыдала так, как не могла себе позволить давным-давно. Проплакав какое-то время, она подняла голову и заметила, что стало темнее. Тогда Наталья зябко закуталась в свитер, торопливо накинутый на плечи, поднялась с земли и направилась туда, откуда пришла.

«Нужно вернуться обратно», — подумала она, желая поскорее оказаться в постели и уснуть крепко и надолго. «Лет на сто», — промелькнуло желание. И Наталья медленно пробрела к домикам, темнеющим вдали.

Глава 5

Утро началось со звонков. Звонила подруга. «Ах, Гера!», — только и подумала Наталья и нажала «принять».

— Я не выйду замуж за Максима! — бросила в трубку с ходу Гера.

— И тебе доброе утро, Гера! — ответила Наталья, возвращая подругу в реальность. — Что-то случилось?

— Да! — и она зарыдала в трубку. — понимаешь, мы перестали обниматься!

— Ну, так миллионы живут. Со временем все надоедает…, — грустно констатировала Наталья.

— А я не хочу так! Хочу обниматься! Я ведь все для него! Что ни скажет — все делаю, даже пиво пить стала и ругаться как он!

Наталья улыбнулась про себя:

— Знаешь, Гера, между «спуститься» до чьего-то уровня и «опуститься» до этого же уровня, есть большая разница. Или ты опускаешься и становишься такой же (грубой, расхлябанной) или ты спускаешься, оставаясь собой и ведешь за собой вверх, как свет в окошке, который увидел в тебе твой муж.

— Не хочу быть светящейся и излучающей любовь! Я не такая! И вообще хочу быть букой, злой, недовольной и совсем не идеальной! — ворчала она в трубку, в ответ на слова Натальи.

— Ну что ж, — вздохнула Наталья, — ничего не поделать! Внутреннюю сущность ведь никуда не денешь…

— В смысле? — удивилась Гера, — к чему клонишь?

— Да так…, — она помолчала, думая продолжать или нет, ожидать реакции можно было разной, но немного подумав, решила все-таки продолжить. — Есть такая история…

Как-то король пошел в свой сад и обнаружил увядшие и умирающие деревья, кустарники и цветы.

Дуб сказал, что он умирает потому, что не такой высокий, как сосна. Обернувшись к сосне, король обнаружил, что она погибает оттого, что не может давать виноград. А виноградник умирает потому, что не может цвести так же прекрасно, как роза.

И король нашел лишь один цветок, анютины глазки, цветущий и свежий, как всегда. Ему было интересно узнать, почему так происходит.

Цветок ответил:

— Я принял как само собой разумеющееся, что когда ты посадил меня, то хотел именно анютины глазки. Если бы ты захотел видеть в саду дуб, виноградник или розу, ты бы посадил их. А я — если я не могу быть ничем иным, кроме того, чем являюсь, — я буду стараться быть этим как можно лучше.

— Родившись коброй, трудно играть роль зайчика, продолжала Наталья, — Так, будь коброй. Но коброй королевской, гладкой, магнетизирующей, глядишь и твой Рики-тики-тави примчится к тебе…

Гера вздохнула на том конце провода.

— А ты? — вдруг спросила она Наталью, — ты почему развелась с Виктором?

Она молчала, чувствуя, как грудь сдавливает какая-то тоска и обреченность одновременно. И Гера словно почувствовала это и не стала настаивать на ответе, и лишь тихо произнесла:

— Кругом говорят о вас. И о ней.

После этих слов Наталья словно вышла из оцепенения и холодно бросила:

— Пусть говорят. Что им еще делать? Не нужно держать язык за зубами, нужно иметь чистые мысли и тогда необходимость держать язык за зубами отпадет сама собой…

— И что? Ты хочешь сказать, что у тебя никогда не бывает грязных мыслей?

Наталья выдержала небольшую паузу, обдумывая ее вопрос и свой ответ, затем произнесла:

— Скажи, у тебя дома всегда чистота?

Гера хмыкнула в трубку:

— По-разному, иногда наведешь порядок, а со временем все равно откуда-то пыль появляется, да и мебель требует генеральной уборки…

— Так вот в мыслях то же самое, когда появляется грязь или пыль, нужно также наводить порядок, — сказала Наталья, — просто проводишь уборку каждый день, а по необходимости и генеральную. Видишь, еще важно проводить уборку в ладу с собой…

— Да, — протянула Гера задумчиво, — так я еще не думала, и тогда действительно не нужно держать язык за зубами, если в мыслях чистота и порядок…

Наталья улыбалась в трубку своей загадочной улыбкой Моны Лизы.

Затем попрощавшись с Герой, она отправилась умываться и приводить себя в порядок.

хххх