Никто

– Ты вечно недоволен тем, что я делаю. Тебя все время что-то не устраивает, и я каждый раз остаюсь в дураках рядом с тобой.

– А ты хотела, чтобы я умилялся каждой твоей глупости? Чтобы радовался и хлопал в ладоши, когда ты с глупой улыбкой шагаешь по минному полю? Вылизывать задницу – не значит любить. То, что я держу тебя в ежовых рукавицах, говорит лишь о том, что мне не все равно, во что ты превратишься. Мне всегда есть до тебя дело и именно поэтому столько обидных слов. Восхищенно смотреть, как ты заглядываешь в дуло заряженного ружья, я не умею, поэтому я забираю его и говорю, что ты дура. Так ведь поступают, Лера? Оберегают тех, кого любят? Есть ли разница, какие слова при этом звучат?

Тогда, в том мире, в первые минуты нового года, Влад соврал. Ничего не пропало, ничего не исчезло и любовь, каким бы удивительным это ни казалось, пережила все перипетии, все неприятности, выжила и нежно теплилась внутри, согревая, разгоняя кровь, заводя сердце, заставляя дышать чаще. Он смотрел на меня и ждал, что долгожданные слова разбудят и меня, зажгут внутри то, что погасло, но я безучастно смотрела. Слова долетали до меня, и я прекрасно понимала, что он говорит, но суть их, смысл больше ничего для меня не значили. Мне больше не нужно то, что он сказал. Пожалуй, слишком поздно. Влад видел это. Он наклонился ко мне так близко, что его губы порхали на моей щеке, смешивая поцелуи со словами:

– Я не делал из тебя супер женщину, не требовал от тебя строить мне замки и мосты и не внушал тебе, что ты все можешь. Я всегда любил тебя потому, что ты – это ты. Сложно сказать – почему, просто увидел тебя и почувствовал, словно всю жизнь тебя искал. Дурацкая, избитая фраза, но лучше я ничего подобрать не могу. Я словно знал, как ты выглядишь, задолго до того, как увидел тебя и знал о тебе такое, чего не выдумать – твой запах и то, как ты кусаешь губы, когда собираешься зарыдать в очередной раз. Не знаю, наверное, это глупо звучит, но ты мне была родной в том варианте, какая ты есть – трусиха, истеричка и дура. – голос его сорвался, он замолчал, но потом снова заговорил, закрыв глаза. – Но я знаю, что ты была создана для меня, заточена под мои минусы, вылеплена из того, что делает меня не такой невыносимой сволочью. Не знаю как, но ты приручила мои страхи. Ты делаешь меня таким, какой я на самом деле. Как катализатор, запускаешь во мне что-то, что делает меня нужным. Я с тобой важен, я с тобой настоящий, потому что нужен тебе, – сказал он и затих, а потом он снова посмотрел на меня. – Я без тебя разобран, словно по частям. Не чувствую себя единым целым, понимаешь? И вроде бы жить можно, но не особо понятно – ради чего.

На минуту воцарилось молчание. Вокруг царила ночь, и полная луна бессовестно подглядывала за нами своим единственным огромным глазом. В моей пустой голове проносилась моя жизнь, рассказывая мне удивительную историю.

Мои бабушка и дедушка поистине терпеливые, любящие меня люди, которым я никогда не смогу отдать сполна все, чего они заслужили. Саня, которая искренне радовалась моим успехам и оплакивала со мной мою первую любовь так же отчаянно, как и я, и не всегда было понятно, кому из нас было больнее. Ирма. Милая, родная, добрая ведьма с сердцем, горящим как солнце. Никто и никогда не обнимал меня так, как она, никому не удавалось заговорить мое горе до смерти и выжечь светом тоску и печаль. И, наконец, Влад. Человек, который стал для меня камнем преткновения, который сумел забраться так глубоко, что с легкостью мог бы выдрать мое сердце. Но не сделал этого. Просто был рядом каждый раз, когда был нужен и даже тогда, когда я и сама не подозревала, насколько сильно он был мне необходим. Но Никто… Покалечил, изуродовал, растерзал, как тряпичную куклу. Я посмотрела на плечо, где красовалась отметина его зубов, чтобы поверить, что он не приснился мне. Он единственный кому не было дела до моего благополучия, и ему была не страшна мысль о том, что со мной может случиться что-то плохое. Грубый, страшный, жестокий… Но он единственный, кто открыл мне – меня. До него я не знала, что умею так много. Я не видела того, что он показал мне, и никогда больше не увижу, потому как он дал мне невозможное – он показал мне мою истинную суть. Он подарил мне – меня.

И теперь нужен ли мне кто-то?

Никто.

Эпилог

Предрассветные сумерки разлились по моей комнате серым туманом. Я смотрела на родные стены, словно видела их в первый раз. Странно, но все в ней осталось таким, словно бы ничего и не произошло. Словно я вышла на минуту и забыла, где провела несколько предыдущих часов своей жизни. Стоя посреди комнаты, я смотрела на кровать и кофту, которую не повесила в шкаф. Никогда я не стану идеальной женщиной, всегда буду неряшлива. Посмотрела на телефон, лежащий на столе. Первое января, восемь тридцать две утра. Как и в первый раз, меня не было всего несколько часов.