Никто

Я пошла на кухню. На столе стояли роллы, которые так и остались брошенными и никому не нужными. Рис немного засох, но в целом выглядели прилично. Правда, есть не хотелось. Я подошла к окну и выглянула на улицу. Она выглядела декорациями к фильмам о зомби-апокалипсисе – ни одной живой души и только разноцветный мусор вперемешку с пакетами лениво полз по дорогам, подгоняемый слабым ветром. Казалось, жизнь вымерла и, наверное, в каком-то смысле так и было. Унылый мир раскинулся передо мной во всей красе, не вызывая никаких эмоций. Серый, грязный и совершенно не мой. Не покидало ощущение, что я в гостях, и мне здесь очень не нравится. Казалось, все вокруг меня нарисованное, ненастоящее, и так стало страшно, что я зажмурилась. Не сойти бы с ума. Господи, не бросай меня. Только не сейчас.

Я подошла к столу, взяла тарелку и поставила ее обратно в холодильник. Вспомнила Влада, в надежде на то, что проснется во мне что-то, разбудит душу, развеет черноту внутри. Но нет, не помогло. Его лицо, когда я в последний раз посмотрела на него, все еще было в памяти, но уже начинало выветриваться, как запах чего-то давно забытого. И ничего, никаких эмоций. Пусто. Ни боли, ни страха, ни любви, ни скорби по всему этому. Вообще ничего. Я словно умерла, но все еще каким-то невероятным образом дышала, смотрела, ощущала, слышала. И даже несчастной я себя не чувствовала. Во мне умер человек, а я почему-то не плачу. Наверное, не особо-то хороший, раз мне не хочется плакать. Господи, а как же я дальше буду? Если ты слышишь меня, расскажи, что мне делать теперь?

Я оглянулась и медленно пошла по комнатам.

Больше не хочу жить в этой квартире. Поняла это сразу и совершенно безапелляционно. Мне здесь больше делать нечего. Зазвонил телефон. Я обернулась, но подходить не стала. Я знала, что звонит Саня. Пьяная и счастливая. Но почему-то мне стало совершенно не интересно ее слушать. Все, что она скажет мне, я знала наперед, что я ей отвечу – тоже, так зачем мне поднимать трубку?

Подумала об Ирме, специально и целенаправленно. Ничего. Ни света, ни радости. Все померкло и стало одинаково серым. Я прошла в комнату к дедушке с бабушкой и уставилась на пустую заправленную постель. Я намерена обидеть вас, родные мои, будьте готовы. Не специально и не для того, чтобы причинить боль, а потому, что благодарности взять неоткуда. Калека, выжженная земля, недочеловек. Не хочу, чтобы вы видели меня такой каждый день. Не хочу, чтобы волновались, а потому просто уйду, как только смогу найти – куда. Наверное, буду мало звонить, наверное, буду очень редко приезжать, поэтому простите заранее. Простите и понимайте, как можете.

Я пошла в коридор, начала одеваться на улицу, совершенно не зная, куда пойду. Сапоги, пуховик, шапка, шарф, варежки. Открыла дверь и вышла за порог. Квартира осталась совершенно пустой и безжизненной. Прошло пять минут, и дверной замок заскрипел, открывая входную дверь. Зашла домой и села на пол. Оказалось, на улице мне тоже делать нечего. Этот мир, мой, настоящий, выталкивал меня из себя, словно я инородный элемент, который неизвестно как попал сюда. Оказалось, что мне и здесь нет места. Нигде нет.

Подумала о Никто и удивилась. Ничего. Совершенно ничего. Выжженная душа совершенно ничего не чувствовала, словно ее ампутировали да и выбросили за ненадобностью. Пустыми глазами я окинула коридор. Жарко. Разделась и осталась сидеть на полу возле входной двери. Влад остался в своем мире и даже не подумал возвращаться сюда. Ирма будет занята Игорем и Ольгой. Особенно Ольгой, ведь девчонке крепко досталось. Будет плакать, узнав, что я ушла. Странно, как все просто и быстро случилось. Мир Влада не такой, как мир Никто, он легко отпускает, стоит только попросить. И вот я здесь, только не знаю – для чего. Да только там, где сейчас Влад, мне тоже быть не хочется. И где же теперь мое место? Что делать?

Создавать свое место, создавать свою вселенную и надеяться, что она не отвернется от меня. Строить свой замок и верить, что к нему придут нуждающиеся, а главное – что я захочу открыть им ворота. Когда-нибудь оно станет прибежищем для кого-то и будет защищать его от невзгод, как когда-то защитил меня Влад. Но когда это будет? Когда я стану способна делать что-то для других так же бескорыстно, как делает это он? Возможно, и вовсе не научусь, и тогда грош мне цена. А может, и превзойду его в этом, и тогда буду чувствовать себя нужной. А может, придет тот момент, когда я соберу в рюкзак трусы и зубную щетку, да отправлюсь бродить по миру, в поисках места, где я смогу почувствовать хоть что-то. Найдется оно или нет – это другой вопрос, но хотелось бы верить, что земля не отказалась от меня, и блудная дочь найдет свое место под этим солнцем. А пока в груди зияла пустота. Черная пропасть размером с меня всю, от макушки до пяток. Пустое место, которое двигается, дышит и смотрит, но не в состоянии отвечать этому миру взаимностью. Калека. Выжженная земля. Недочеловек. Никто.