Никто и звать никак

Девушка даже говорить не могла, так и держалась за горло, не вытирая слез. Видать, спазмом перехватило. Я показала ей на место у стола:

— Пойди, сядь.

Взяла подсвечник, вышла в коридор, зажгла свечи от горящей в коридоре, вернулась и закрыла дверь. И — во время! Стук раздался сразу, как я задвинула засов.

— Кто там?

— Госпожа, это Дига! Хозяйка прислала помочь.

— Ступай, Дига, я уже легла. Вас дожидаться, так до утра не уснешь…

Судя по шуму, на лестнице Дига столкнулась с Ригером. Так что засов я отодвинула.

— Ригер, пожалуйста, вина принеси и воды.

Нита так же молча сидела на стуле, сжав кулачки так, что побелели пальцы. Лицо она уже вытерла белым передником, но даже при свете свечей было видно, как полыхают щеки.

Ригер, стоя в дверях, оглядел картину и спрашивать ничего не стал. Вернулся через пару минут, запер дверь, налил из кувшина в кружку и протянул Ните.

— Пей.

Девушка еле разжала кулаки, неуверенно взяла кружку и отпила.

— Давай, нужно еще пару глотков. Выпила? Ну, вот и молодец. Рассказывай.

Говорила Нита довольно тихо, но то, что я слышала меня не слишком удивило.

Мать — горничная в гостинице была. Ребенка родила от высокородного. Папаша не признал официально, но выделил небольшой пенсион на ребенка. Мама даже приданное Ните копила. Умер папаша почти одновременно с матерью. С разницей в месяц Нита осталась без мамы и без средств к существованию. Грамоту она знает, училась пять лет в школе, но она байстрючка, безотцовщина… В дома высокородных ее не брали даже горничной. А кто мог бы взять — у тех денег не было. Приданое она проела, выбирать было не из чего. А госпожа взяла, работу дала и жилье. Два месяца все хорошо было, кормили и даже фартук новый купили. А сейчас вот…

Мы с Ригером переглянулись.

— Горничной пойдешь к моей жене?

— Пойду, господин, конечно — пойду…

На девочку смотреть было страшно, такой надеждой глаза вспыхнули. Ригер тяжело вздохнул и сказал:

— Устраивайтесь тогда.

— А ты?

— К служивым пойду, авось не прогонят. Дверь только заприте. Я утром сам за вами зайду.

Отказавшись от помощи Ниты, я быстро разделась и скомандовала стоящей столбиком девушке.

— Не копайся, раздевайся давай и спать пора. У нас с утра еще дел куча.

— Госпожа, а куда ложиться?

— Тебе на кровати места мало?

— Прямо сюда? — она кивнула на огромную постель.

— Ну, если хочешь, можешь на стуле клубком свернуться! Раз уж тебе здесь тесно…

— Что вы, госпожа, не тесно!

— Не кусаюсь я, ложись уже спать.

Она задула свечи, легла с самого краю и затихла. Не уверена, что она там дышит нормально. Ладно, все кончилось хорошо, а от шока отойдет через пару дней.

Глава 39

Утром я выдала Ните свое платье. Самое простое, какое нашла. Вещи хозяйки она оставила на стуле. Но выходить из комнаты без Ригера я не стала.

Дига принесла теплой воды, вынесла горшок, косилась на сидящую у стола Ниту, но не сказала ни слова.

Нита с утра была тиха, как мышь, глаз не поднимала и от голоса моего вздрагивала так, что я в конце концов замолчала.

Оставив её укладывать вещи мы с Ригером спустились к завтраку. Хозяйка с постным лицом обслуживала посетителей сама. Ничего-ничего! Переживет. Жалости у меня к ней не было.

Мы попрощались с капитаном, купцами и солдатами. Крестьяне уже уехали. Прощальный ужин был вчера, сегодня все завтракали отдельно. Такова жизнь. Высокородные могут почтить своим присутствием ужин, но не будут делать это регулярно.

Хотя свои преимущества у такого образа жизни были. Как бы хозяйка не злилась, что Нита выпала из ее воли, надерзить мне или Ригеру она не осмелилась. И когда выходили — только поклонилась молча.

Сундуки с одеждой сложили в коляску, я подтолкнула Ниту к сидению и устроилась рядом. Ригер сел на место возчика.

Нужно было заехать в торговые ряды и найти попутчиков. Нужно было закупиться продуктами для путешествия и покормить Ниту. Девочка даже не завтракала. да и вчера, думаю, не ужинала. По возрасту она была моих лет, ей семнадцать-восемнадцать, не больше. Но я-то такой молоденькой только выгляжу.

Жить в этом постоялом дворе мы не останемся в любом случае.

Лагиро был довольно большой торговый город. Здесь пересекались пути караванов из разных мест, здесь проходил знаменитый путь роскоши. По нему везли ткани, самые дорогие ткани из южных стран, изумительные сладости и засахаренные фрукты. То, что предназначалось для богатых. Найти караван в Аррино было не так и просто. Судя по всему, мой «родной» городок был мелким и не слишком богатым. Тем не менее, сладости туда тоже возили, как и ткани, просто потребность была значительно ниже, чем в крупных городах. Караван будет только через неделю. Ехать самим, без охраны, Ригер отказался наотрез. Да я особо и не настаивала, прекрасно понимая, какая лакомая добыча — одинокие путники.

Поэтому Ригер снял для нас номер в приличной гостинице, получше уровнем, чем постоялый двор, где мы ночевали.