Никто и звать никак

— Настелю слой одежды, сколько получится. А завтра нам в любом случае придется ехать и покупать перину для нас, и постельное для Вальмы. Вот где бы ее то на ночь устроить? И Ниту? И Риша?

— Ишь ты, заботливая какая! Не переживай, молодая шталь, Вальму с дитем я на кухне пристрою. Нита твоя и в коляске поспит ночку — не испортится. А Риша вон на сено спать отправлю.

— На сено?

— Ну, в окошко-то погляди. Видишь — пристройка маленькая? Там курочки у меня и козу этот год купили. А для козы-то вон под навесом — сено запасено. Но тут не все, еще часть прямо в комнату свалили на первом этаже. Жить там никто не живет, а сено не мокнет и сохранится все. Вот там и уложу его.

Слава богу, что окно в комнате Ригера было целое. Но камин не успел прогреть толстенный камень и было зябко и влажно.

Обмывалась я наскоро — слишком прохладно было. Воду Риш вынес, а бадью вернул в комнату. Я поставила ближе к огню котел с водой для Ригера и стала устраиваться на ночь. Свечу не тушила. Наоборот, мне было приятно дремать с этим теплым рассеянным светом.

Ригера с нами не было. После ужина он с мамой ушел в её комнату. Им явно было о чем поговорить.

Наконец, ближе к полуночи, когда от свечи на столе остался маленький огарок и все в доме затихли, вернулся Ригер. Был он хмур и озабочен. Я уже заснула, завернувшись в одеяло, как в кокон, но пробудилась, когда открылась дверь. Посмотрев, как он сдергивает сапоги, как намыливается и обливается, расплескивая воду во все стороны, я подумала, что разговор был не самый приятный. Но решив, что ничего слишком срочного нет, отложила его до утра. Захочет — сам расскажет.

Утренний разговор был сложен, но не слишком тяжел. В принципе, без всяких подсказок, я и сама догадалась, что с деньгами в доме не слишком ладно. Ригер только подтвердил мои мысли. Долги остались еще со времен смерти отца. Дабы не расстраивать сына, мама не посвящала ребеночка в неприятности. И все эти годы аккуратно оплачивала проценты и проценты на проценты. Ну, на сколько могла — аккуратно… И еще заняла три золотых, когда Ригер уезжал из дома. Нельзя же отпустить ребенка совсем без денег.

На данный момент сумма была велика, но не катастрофически велика. Сорок семь золотых с мелочью. Я не слишком понимала, что именно нервирует Ригера.

— Калина, ты просто не понимаешь, сколько денег я издержал в дороге. Путешествие — всегда дорогое удовольствие.

Тут я призадумалась. Все и всегда в дороге оплачивал Ригер. Странно было бы, если бы при наличии мужа жена платила сама. На такие вещи здесь, однозначно, посмотрели бы косо…Но Ригер-то мне не муж! Он мой друг, он мой компаньон. Я думала, что он хоть как-то ведет учет расходов. Но такая простая мысль не пришла ему в голову! Он был просто шокирован моим вопросом!

— Калина! Муж обязан оплачивать расходы жены! Это — нормально! Тем более, что за исключением Вальмы, ты всегда очень аккуратна в расходах. Это был единственный твой каприз и отказать в нем было бы просто непорядочно с моей стороны!

Ну, «э-ди-вот», что скажешь…

Но, черт возьми, мне до слез было приятно, что он такой!

Всю дорогу он тратил на меня деньги, заботился о моей безопасности и удобствах и считал, что он делает все правильно… Нет, даже не так. Ему просто не приходила в голову мысль, что может быть по-другому! И это было совершенно восхитительно — чувствовать себя настолько защищенной!

Я даже вспомнила своего первого мужа. Все и всегда в поездках решала я. Вся логистика путешествия и переговоры-заказы билетов-гостиницы-экскурсии… Да, Сергей оплачивал это, не спорю, но и мой труд не ценил совершенно. Иначе я не услышала бы тогда — «Она никто и звать никак!». Обида за измену улеглась давным-давно. Как можно держать обиду на совершенно чужого человека? Какая разница, с кем он и что он? А вот понимание, что столько лет я пахала на человека, который пользовался, но даже не понимал, как много я для него делаю… Это было другое. Это было обидно.

Черт, да Ригер даже о прислуге заботился больше и ценил то, что Вальма прилично умеет готовить! Не на словах ценил, на деле — ценил! Не говорил, как Сереженька — спасибо, детка! А беспокоился, тепло ли ей, есть ли одежда у малыша Дика, не нужно ли что-то еще? И если было нужно — старался, что бы оно появилось.

Это был первый раз, когда я подумала, не стоит ли превратить наш брак в настоящий… Да, это была еще не любовь, просто оценочное суждение.

Да… Но сколько восхитительных и теплых эмоций оно во мне вызвало! Как это было удивительно — понять, что обо мне всегда будут заботится!

— Ригер, мне не нравится твой подход к делам и твое отношение ко мне. Я вижу в этом недоверие с твоей стороны.