Никто и звать никак

Заодно я додумалась, как усовершенствовать мясорубки. Так, чтобы не приходилось второму человеку стоять и ножом махать! Это должно было снизить накладные расходы на производство. А всего-то и нужно было приварить короткое лезвие ножа к торчащему из решетки стерженьку винта. Из минусов было то, что теперь невозможно разобрать решетку и нож, из плюсов то, что я поняла, как изменить винт, чтобы избавится от такого недостатка. Просто сделать этот нож прикручивающимся. Следующую модель такой и сделаем. А пока, просто будем мыть не отделяя решетку от винта. Ничего страшного, щеточкой получше пройдемся!

Под надзором Ранды в цеху работало пять человек. Два тестомеса в две смены и один подсобник. Рабочих набрали в городе. Тестомесы начинали работать раньше, чем подсобник, и работа у них была тяжелее. Потому, через четыре часа одна смена кончалась и начиналась вторая. А подсобник занимался тем, что таскал противни с готовым продуктом на сушку. Иногда ему помогала Ранда. Выход изделий получался вполне приличный. Да и качество меня устраивало.

Жить мы всю бригаду устроили на втором этаже башни. Пока там не было особых удобств, но было тепло и их хорошо кормили. Но весной начнется ремонт, один из них собирается женится — нужна будет комната. А жена пойдет подсобницей на кухню. Давно уже туда требуется человек. Да и конюх в поместье нужен.

А Ригер поговаривает о том, что уже стоит заводить охрану. Летом будет капитальный ремонт дома и тогда, пожалуй, стоит и поопасаться непрошенных гостей — слишком заметно будет благополучие замка Тронг.

Из моего кабинета, где я корпела над разными усовершенствованиями, Ригер выносил меня на руках и, как медведь в берлогу, тащил к себе в комнату. Не особо разбирая, день или ночь стоят на дворе. Это было совершенно восхитительно!

Удивительная чуткость и нежность делали его потрясающим любовником. Я горела и таяла в объятиях и ни разу не пожалела, что вышла за него замуж. Я любила своего мужа так, как способна любить только взрослая женщина. Я понимала его и доверяла ему.

Даже с детьми он меня не торопил.

— Пусть будут тогда, когда ты захочешь, Калина.

Я исправно принимала каждое утро отвар травы, который купила у местной знахарки.

— Оно, высокородная шталь, помогает не всегда, да… Но лучше и надежнее у меня ничего нет. А что дорого прошу — так и трудов в него вложено много. А врать я не стану, что понести нельзя, если пить его… Нет, не стану врать. Но и рожают с него гораздо реже, чем ежели не пить.

Травнице я поверила. Слишком независимо держалась женщина.

Так что отвар я принимала, а уж дальше — как повезет. Не хотелось бы сейчас ребенка, сперва нужно наладить бизнес. Но если будет малыш — значит так и будет.

С покупкой хутора возникли проблемы. Яйца в таком количестве возить из города было не слишком удобно, некоторая часть билась в корзинах. Поэтому и решили навестить соседей и поговорить о продаже хутора.

Добираться пришлось почти пять часов. Далековато хозяева жили. Но самое «интересное» началось в доме сайна Шафуса Трокса. Сайн — это обращение к богатому сельскому жителю, владеющему землей, но не высокородному.

Сайна Юрга Трокс приняла нас весьма прохладно.

Высокая, костистая женщина, несколько грубоватая и нелепо-дорого одетая. Она заставила нас ждать в холодном зале почти пол часа — думаю, переодевалась.

Сам Шафус был болен и к гостям не вышел. А вот сайна Трокс, хмуро поглядывая на Ригера, наотрез отказалась продавать нам хутор.

— Шталь Крейг, этот хутор и ближайшая деревня — мое приданное. Сайн Шафус разрешил мне самой управлять имуществом. Я не вижу особого прока в деньгах без земли.

— Но сайна Трокс, деревня слишком далеко от хутора, а сам хутор мал и незначителен. Если вы не хотите продавать его, я могу предложить обмен на небольшой кусок принадлежащего мне леса. Он расположен гораздо ближе к вашей деревне.

— Нет, шталь Крейг, и не уговаривайте!

Ни еды, ни напитков нам не предложили. Хотя в дороге мы несколько подмерзли, но остаться в доме и согреться нам так же не было предложено.

Уже на улице, садясь в коляску и кутаясь в суконную полость, подбитую шкурами, я спросила Ригера:

— Помнится, ты говорил, что у тебя была «невеста» по имени Юрга?

— Да, Калина… И, как видишь, ни добротой, ни хорошим характером, ни гостеприимством сайна не отличается.

— Ну, теперь, по крайней мере, я понимаю, почему ты не торопился домой.

Больше всего я переживала за Риша. Хоть он и был тепло одет, но мы были в доме хотя бы пол часа, а он не успел погреться вообще. Никто не ожидал, что в сельской местности соседи будут столь не любезны, что даже не пригласят погреться.

Риш простыл и почти неделю провалялся в постели.

И я чувствовала вину за это. Нужно было позаботится хотя бы о еде, раз уж невозможно было раздобыть горячее питье.

Благо, что за годы нищеты Ранда научилась делать запасы всего на свете. И у нее нашлись и смягчающие горло медовые микстуры, и питье от жара и прочие полезные вещи.