Никто из нас не выйдет отсюда живым

“Living Theatre” отправился в турне по Соединённым Штатам после четырёх лет самоизгнания в Европе. За это время труппа стала интернациональной по составу, и из первых рук знала неприятности, связанные с пересечением границ. Они вовлекали зрителей в диалог, пытаясь добиться ответа, в муке и разочаровании выкрикивая слова.

Я не могу путешествовать свободно, ездить, как угодно!

Нас разделили с приятелем, меня произвольно отрезали от других!

Ворота Рая закрыты для меня!

Через несколько минут актёры уже были близки к истерике, и театр будто переменился. Джим, как и многие другие, был уже на ногах, выкрикивая лозунги, требуя “Рай Сейчас”.

Актёры тихо ушли, затем вернулись на сцену, выждали минутную паузу, и начали работать снова, теперь со второй фразой.

Я не знаю, как прекратить войны!

И пошло: перечень недовольств, поданных со взрывной энергией.

Вы не можете жить, если у вас нет денег!

Мне не дают курить марихуану!

И наконец:

Мне не дают сбросить с себя одежду!

Само тело, то, из чего мы сделаны, есть табу!

Мы стыдимся того, что наиболее прекрасно, мы боимся того, что наиболее прекрасно!

Мы не можем относиться друг к другу естественно!

Культура подавляет любовь!

Мне не дают сбросить с себя одежду!

Актёры начали раздеваться, снимая одежду, затем стояли на сцене и в проходах, но интимные места были ещё скрыты от публики. Это была активная демонстрация запрета. Когда раздевание достигло “легальных пределов”, актёры выкрикнули ещё раз:

Мне не дают сбросить с себя одежду! Я – за воротами Рая!

В этот момент появилась полиция, и представление прекратилось.

Концерт “Doors” состоялся на следующий день. После него Джим и Пэм собирались вместе провести неделю в доме на Ямайке, который уже был для них готов. Но перед отъездом в аэропорт они поссорились. Затем в аэропорту они поссорились ещё раз, и Джим отправил Памелу домой. Потом он пропустил свой самолёт. Ругаясь и мечтая о бутылке, Джим заказал место в другом самолёте и отправился в бар, где он ждал отлёта и пил. Уже на борту, во время полёта, он выпил столько, насколько смог очаровать стюардессу в первом классе. В Новом Орлеане была промежуточная остановка, где Джим снова отправился в бар и снова пропустил свой самолёт. К тому времени, когда он оформил документы на следующий рейс и позвонил в концертный зал, чтобы сказать ребятам, что немного опоздает, он был пьян.

Джим продолжал пить. Всю дорогу в Майами.

Глава 8

Жаркая, испаряющаяся южная ночь.

Ноги Джима согнуты в коленях. Одной рукой он схватился за огромный чёрный усилитель на сцене справа от него, а в другой руке держал большую бутылку пива, из которой жадно пил. На лице его появилась борода, придававшая ему какую-то мефистофельскую силу. Тёмная рубашка без воротника надета поверх чёрных кожаных штанов, чтобы спрятать выпирающий живот. Джим курил, искоса поглядывая на аудиторию.

Было несколько минут одиннадцатого, когда Джим выпил последнюю порцию пива. “Doors” задержали концерт больше, чем на час, и обстановка в зале была весьма накалённой.

Это было первое выступление группы во Флориде – результат их первого места в списке популярности университетского городка в Майами – но даже самые преданные фаны не могут терпеть так долго, когда многие из них плотно “утрамбованы” в старом гидросамолётном ангаре без сидений и вентиляции.

В темноте Рэй, Робби и Джон подошли к инструментам. Рэй бросил нервный взгляд на Джона, которого так раздражала медлительность Джима, что он отчаянно сжал пальцами барабанные палочки. Рэй перевёл взгляд на Робби, который с отсутствующим видом “убаюкивал” свою гитару, будто и не подозревая о напряжённости.

За кулисами организаторы этого концерта ругались с Биллом Сиддонзом и одним из агентов “Doors”, который прилетел из Нью-Йорка – в связи с “событиями, ведущими к беспорядкам”. Сиддонз поверил организаторам, когда они сказали, что максимальный кассовый сбор за концерт составляет 42.000 долларов, и согласился на твёрдый гонорар в 25.000 долларов – это было больше, чем обычно определяемые по контракту 60% общей выручки. После того, как контракт был подписан, организаторы убрали в зале сидения и продали ещё семь тысяч билетов. Билл был оскорблён и взбешён.

Джим наклонился над микшерским пультом у барабанной стойки, чтобы попросить у Винса Тринора ещё пива. Вообще-то в обязанности Винса входило наблюдение за аппаратом, ремонт и профилактика впечатляющей звуковой техники “Doors”, а неофициально в его обязанности входило также снабжать Джима спиртным. Но на этот раз он отрицательно покачал головой. Пива больше нет, может быть, кока-колы?

Не отказывайся, – спокойно сказал Винс. – Мы первый раз в Майами.

Джим отвернулся, подошёл к краю сцены и отрыгнул. Вглядываясь в неспокойную темноту, он спросил, нет ли у кого-нибудь чего-нибудь выпить. Кто-то протянул бутылку дешёвого вина.