Никто из нас не выйдет отсюда живым

В сфере кино его постигло несколько неудач. В эти месяцы у него, Фрэнка, Бэйба и Пола было много проектов. Они говорили с Тимоти Лири о съёмках его кампании перед выборами губернатора Калифорнии, а потом Лири был арестован. Они встречались с Карлосом Кастанедой по поводу получения прав на съёмки фильма по “Учениям дона Хуана”, но здесь они опоздали.

Американский сценарист предложил Джиму принять участие в итальянском фильме, но Джим отказался, узнав, что там ему тоже предстояло быть звездой, играя рок-певца, который непристойно вёл себя в Лондонском “Albert Hall”.

Затем его старый друг из “Whiskey a Go Go” Элмер Валентайн представил его Стиву МакКвину. Компания МакКвина предлагала ему принять участие в фильме “Адам в шесть утра”, но после первой же встречи с Джимом МакКвин охладел к нему. Видимо, он слишком много говорил, говорил о том, как нужно будет сделать фильм и как переделать сценарий. Хотя он и побрился для разговора, всё же выглядел он нездорово – толстый, бледный после ночного клуба. “Они боялись его пьянства, – вспоминает Элмер, – это было хуже всего”.

Затем Джим познакомился с Джимом Обреем, легендарным экс-президентом телекомпании CBS, известным как Улыбающаяся Кобра, вдохновителем “Машины Любви” Джекквилайн Сьюзанн. В это время Обрей находился на перепутье – между двумя империями шоу-бизнеса (вскоре он будет контролировать MGM).

Сначала он просмотрел два фильма Джима, потом устроил для него ланч в Беверли Хиллз. Среди присутствующих был и разговорчивый личный помощник Обрея Билл Биласко. Когда они попрощались с Джимом, Обрей обратился к Биласко и сказал: “Джим Моррисон обещает стать самой большой кинозвездой следующего десятилетия. Этот парень будет Джеймсом Дином семидесятых ”. Он сказал, чтобы Биласко любой ценой взял его на работу.

Джим вышел после ланча в раздумьи.

Эти ребята говорят, что хотели бы экранизировать пьесу, которую мы писали с Майклом, говорил он своему другу Фрэнку Лишьяндро. – Но на самом деле, я думаю, они просто хотят увидеть меня на экране.

У Джима росло и число проблем с законом. Во Флориде ему пытались вменить смешное обвинение в “сокрытии от правосудия”, и ФБР интенсивно изучала его биографию, обзванивая его бывших друзей и преподавателей Флоридского Государственного университета.

9 ноября 1969-го года Джим явился в зал суда в Майами к судье Мюррею Гудману и заявил официальное прошение. Ему установили залог в 5.000 долларов, и судья сказал, что судебный процесс начнётся в апреле следующего года.

11го числа, уже в Лос-Анджелесе, Джим и Памела крупно поссорились. Через несколько часов, в конце дня, Джим вошёл в офис “Doors”. Он огляделся вокруг.

Эй, Леон… Фрэнк… А не поехать ли нам в Фоникс на “Rolling Stones”?

Билл Сиддонз и промоутер “Doors” Рик Линнелль готовили этот концерт, и у Джима было четыре билета в первый ряд. Он позвал ещё Тома Бэйкера, и все четверо, купив упаковку из шести банок пива и бутылку “Courvoisier” на дорогу, отправились в аэропорт.

Меня зовут Райва, – сказала стюардесса, начиная инструктаж перед полётом.

Если тебя зовут Райва, – выкрикнул Бэйкер, – то твоего старика должны звать Старик Райва.

Джим, Леон и Фрэнк стали хором подпевать Тому песню: “Тот старик Райва, он просто крутится…”

Стюардесса заметно смутилась, но начала объяснять, как пользоваться кислородными масками. Когда она уронила одну маску, Том снова закричал: “У моей подруги есть такая же, но она называет её диафрагмой!”

Затем Том отправился в туалет, а на обратном пути уронил в бокал Джима кусок мыла. Джим нажал кнопку вызова стюардессы, а когда она пришла, он жалобно проскулил:

Он бросил мыло в мой бокал.

Ладно, Джим, хорошо, оставь его в покое, я принесу тебе другой.

Вместо этого она привела пилота, который заявил:

– Если вы, молодые люди, не перестанете себя плохо вести, мы вернёмся в Лос-Анджелес, где вы, все четверо, будете арестованы.

Они на какое-то время успокоились, но как только пришла стюардесса по имени Шерри, Том обнял её за талию.

Вскоре после этого Джим бросил в Леона несъеденный сэндвич, а Том в Джима – пустой пластиковый стаканчик.

Стюардесса и пилоты, казалось, не обращали внимания на хулиганство, но как только самолёт стал заходить на посадку в Фониксе, его окружили машины с мигалками.

В самолёте сделали объявление: “Леди и джентльмены, примите, пожалуйста, извинения компании “Continental”… Высадка задержится всего на несколько минут”.

Перед Джимом и Томом появился первый пилот.

Как капитан этого самолёта я арестовываю вас обоих. Все пассажиры покинут самолёт, а потом вас выведет ФБР.

ФБР? Они были ошеломлены.

За что? Что мы сделали?

Эй, ты, – крикнул Бэйкер вслед уходящему капитану, – разъясните мне мои права.

В чём нас обвиняют? – спросил Леон.

Самолёт опустел, за исключением их четверых и агентов ФБР из Фоникса, которые завели за спину руки Джима и Тома и вывели их к собравшимся фотокорреспондентам.

В чём нас обвиняют? – снова спросил Леон, принимая на себя роль обвиняемого.