Никто кроме нас

— Давай родной, давай, поторопи своих орлов — Малышенков немного суетливо подгонял молодого сержанта с черными саперными петлицами на новенькой гимнастерке, с которой резко контрастировали выцветшие добела, грязные пилотка и шаровары.

— Тащ лейтенант — оправдывался сапер — взрывчатки на все не хватит, техники слишком много.

— Значит, выбирайте только исправную — отрезал взводный и заорал — Федосеев! Федосеев!

— Здесь! — из бокса выскочил запыхавшийся бывший участковый. Милицейскую гимнастерку, он давно сменил на защитную, и только галифе оставались синими.

— Твое отделение в помощь саперам — бросил взводный — Карасев! Организуй сбор трофеев и боевое охранение.

— Есть — Андрей спрыгнул с моторного отсека КВ и обернулся к топчущемуся рядом Семушкину — найди…, не отставить лучше Морозова, займите позицию у ворот. А Андрейченко сюда направь.

— Понял, командир — боец кивнул и исчез за кабиной грузовика.

Карасев подошел к убитому немцу, поднял карабин. Дернул затвор, блеснув металлом на землю, шлепнулся патрон, последний. Да, похоже, повезло. Закинул оружие на плечо и отправился выполнять приказ.

Трофейного оружия оказалось немного, с десяток карабинов с двумя сотнями патронов и четыре гранаты «колотушки», вот, пожалуй, и все. С техникой повезло гораздо больше. Помимо уже знакомых парочки тягачей, четверки «двадцатьшестых» и обгоревшего КВ, во дворе, в боксах стояло еще три танка: советский БТ с нелепо торчащим к небу из покореженной маски орудием, и два немецких. Именно они заинтересовали пока еще не сталкивавшегося с гитлеровскими «панцерами» Карасева больше всего. Стоявшая во дворе машина была совсем не похожа на показанные в знаменитых Озеровских эпопеях угловатые «коробки», в которых без труда угадывались загримированные Т- 44. Вообще ничего общего. Вытянутая в длину, смещенная к корме башня с короткой, толстой пушкой, высокой командирской башенкой, и люком для экипажа расположенным довольно непривычно, не сверху как у наших, а сбоку, слева. Честно говоря, что это за «зверь» и как воевать с ним Андрей представлял себе с трудом. Нет, конечно, во время срочной службы его учили, что танки следует поражать в борт, корму или гусеницы. Один раз, на полигоне, довелось стрельнуть из РПГ по разбитой, ржавой «полстапятке», вот, пожалуй, и весь опыт борьбы с «вражеской» бронетехникой. Не приведи Бог столкнуться с таким лицом к лицу, гранатометов то здесь еще не придумали. Хотя, судя по солидной, заваренной заплатой дыре в борту, и на этого монстра нашлась управа. Второй «немец» стоял в боксе, судя по снятой гусенице и отсутствующему переднему правому катку, имел проблемы с «ходовкой». От первого он на неискушенный взгляд совершенно не разбиравшегося в «древней» технике Карасева отличался лишь меньшими размерами башни и более длинной, но меньшей по калибру пушкой.

— Слышь, земляк, куревом не богат? — из открытого люка выбрался саперный сержант.

— Не курю.

— Плохо — сапер уселся на броню, свесив ноги — что, раньше не встречался?

— С кем? — не понял Андрей.

— С кем, с кем, с танками немецкими.

— Нет, не довелось как-то.

— Повезло — сержант выудил из кармана шаровар тощий кисет, вытряс из него на клочок бумаги остатки табачной крошки и пыли, свернул маленькую «козью ножку», прикурил и с видимым удовольствием затянулся едким дымом — мы под них на третий день попали. Штук десять вот таких, откуда ни возьмись, на нашу колонну выскочили. От батальона, почитай, что ничего и не осталось, всю технику пожгли, народу уйму положили, а живых потом полдня по лесу собирали.

— Да, несладко видно пришлось — представив себе картину разгрома, Карасев зябко повел плечами.

— Страшное дело — кивнул собеседник — полуторку, как картонку… А самое хреновое знаешь что? Они колонну нашу раздавили и дальше пошли, как будто даже и не заметили. Вроде как между делом… Как муху прихлопнули. Прет он на тебя, а ты и сделать ничего не можешь.

— Закончили? — в бокс заглянул Малышенков.

— Закончили тащ лейтенант — спрыгивая на землю, откликнулся сапер.

— Уходим.

Поодиночке и группками, бойцы выскакивали за ворота и исчезали в душной, непроглядной темноте июльской ночи, подгоняемые разгорающейся со стороны дороги трескотней ружейной и пулеметной пальбы, время от времени сопровождающихся кажущимися такими безобидными хлопками пушечных выстрелов.

Все? — коротко бросил взводный, выбежавшим из ворот командирам отделений.

— Саперы только остались — кивнул Федосеев.

— Давайте ребята, уводите бойцов — лейтенант обернулся — отправь посыльного к Олексичу, пусть тоже отходят. Встречаемся в роще, в двух километрах южнее Немовичей. Запомнил.

— Запомнил — Карасев развернулся и припустил бегом, догоняя уходящих товарищей.

— Морозов!

— Здесь! — боец вынырнул из темноты.