Никто кроме нас

— Похоже на то — кивнул Олексич и зло сплюнул — на своей земле, и в прятки играем. Дожили.

— Погодим до ночи, или рискнем?

— Ты вот, что Андрюха — Богдан сдвинул фуражку на затылок и смерил Карасева испытующим взглядом — как самочувствие?

— Норма — Андрей усмехнулся — жить можно, если не долго. Понял я тебя командир, схожу, посмотрю.

— Тьфу, типун тебе на язык. Игнатова с собой возьми. Осторожненько глянете, что к чему, и сразу назад.

В принципе, в поставленной задаче ничего особо сложного не было. В наличие в лежащим перед ним поселении хоть какого-нибудь вражеского гарнизона, он сильно сомневался. Слишком уж ненаезжен ведущий к нему проселок.

При ближайшем рассмотрении село оказалось и не селом вовсе, а довольно большим хутором, буквально утопающем в пышной зелени яблонь и черешен, увешанных созревающими плодами. У плетеной ограды крайней хаты мирно пощипывала траву коза, рядом сидела маленькая, сгорбленная, древняя старушонка, несмотря на жаркий день обряженная в серый шерстяной платок и овчинную безрукавку поверх длинной холщовой рубахи. Появление пограничников и коза, и ее хозяйка восприняли совершенно безразлично.

— День добрый мамаша — вежливо и на всякий случай довольно громко поздоровался Андрей.

— Добрый, добрый — скрипучим, словно звук несмазанных ржавых дверных петель голосом отозвалась старуха- вы кто сынку таки будэте?

— Свои бабуля, свои, советские мы.

— Тю, советские — женщина покачала головой — и деж воны зараз те советские. Уси втеклы, тильки мы их и бачили.

— Мда, тяжелый случай — Андрей попытался зайти с другой стороны — мамаш немцы на хуторе есть?

— Ни, нимае нимцив — темное, сморщенное словно печеное яблоко лицо селянки выразило искреннее недоумение — з виткеля тут нимцы? Воны ще у осьмнадцатом роце уйшлы. Так кто ж вы таки хлопцы будыте?

— Не в себе бабка — негромко заметил Игнатов.

— Да, ничего нам здесь не светит. Однако, похоже, фрицев действительно здесь нет — согласился Андрей — ладно, будь здорова мать, пойдем мы.

— Спаси Христос, хлопчики, спаси Христос — закивала головой старуха, провожая бойцов безмятежным взглядом блекло голубых глаз.

Карасев подошел к углу хаты, осторожно выглянул. У колодца, поставив на землю полные ведра, о чем-то оживленно судачили меж собой две моложавые, что называется кровь с молоком хуторянки. Чуть в стороне резвилась стайка ребятни. Нет даже намека на присутствие противника. Мир и спокойствие, вроде и никакой войны. Живут себе селяне размеренным, привычным жизненным укладом. С одного из дворов выкатилась телега, запряженная неказистой, рыжей кобылкой. Возница — паренек лет четырнадцати в полотняной рубахе, закатанных до колен штанах и черной, видавшей виды кепке ловко запрыгнул в повозку, развалился в ней, свесив босые, грязные ноги и щелкнул вожжами. Лошаденка тряхнула головой, и телега неспешно покатила по пыльной улочке.

Сельцо продолжало жить своей мирной беззаботной жизнью. От веселой стайки малышни отделился мальчишка лет десяти и опрометью, взбивая пыль босыми пятками, побежал к хате, за которой прятались пограничники. На ходу развязывая тесемку полотняных штанов, свернул за угол, да так и остановился, столкнувшись нос к носу с вооруженными незнакомцами.

— Тихо, не бойся — поспешил успокоить паренька боец.

— А я и не боюсь — пацан шмыгнул, утерев нос рукавом, второй рукой продолжая удерживать сваливающиеся штаны — ты дядьку красноармеец?

— Вроде того.

— Понятно — мальчишка, вспомнив зачем он сюда пришел, справил нужду и завязывая порты, как бы промежду прочим деловито бросил через плечо — вы, у село не ходите.

— Немцы? — вскинулся Андрей.

— Ни, нимцив нема — возразил пацан — тильки дядьку Пылып с мужиками вже троих ваших словил и у сарайке держит. Вин говорит, советы кончились. А теперь як нимцы придут, вин им москалей — комиссаров выдаст и за то нам усим от новой власти почет и уважение будет.

— Вон значит как. Ну а вы чего?

— А мы чего, мы ничего. Мамка говорит що дядку Пылып гад и перед нимцами выслуживается, щоб воны ему грошей дали. Тильки неможно так. У нас батька у Красной Армии. Як жеж можно?

— Как звать то тебя?

— Иваном кличут — важно пояснил малец.

— Так где Иван ты говоришь сарайка та?

— Та вон, яка сама велыка хата, то Пылыпова. А во дворе сарайка.

— Так как же он их поймал то? Красноармейцы это же не зайцы. У них и оружие есть. Они что не сопротивлялись? Сколько у него мужиков то?

— Тю — пацан, как-то по-взрослому, ухмыльнулся — та зайцив труднее спойматы було. А мужиков — два сына, да кум. Пылыпов кум — Остап пьяный на все село трепал, що воны их горилкой напоилы и повязалы чуть теплых. Ладно пийшов я, а вы смотрите, не ходите у село.

— Хорошо — кивнул Карасев — а ты про нас не проболтаешься?

— Ни — парнишка возмущенно замахал руками — чи я зовсим дурный, чи шо?