Никто, кроме нас

   - Человек ведь состоит из телесного и духовного. Смерть означает только то, что телесное умерло. Но душа - остается. Наши пращуры незримо присутствуют рядом со своими потомками, готовые помочь им в трудную минуту всем, чем они могут помочь. Они дадут совет тому, кто достоин его. Надо только попросить...

   - Ты хочешь сказать, что сейчас устроишь мне сеанс спиритизма, и люди, умершие много лет назад в другом мире, скажут, что я должен делать в этой пустыне, чтобы победить? - как же хочется спать, а вместо этого приходится тратить свое время непонятно на что.

   - Да, ты тоже можешь встретиться со своими предками. Ведь ты - продолжение их, а они - частица тебя. Они обдумали происходящее между собой и готовы дать тебе совет. У них было достаточно времени, чтобы отобрать из своего опыта то, что способно помочь тебе. Так что тебе стоит их выслушать. Тем более, что ты вполне можешь доверять своим отцу и деду. Но в то же время, они - часть тебя самого. Значит, они не будут считаться советчиками в глазах окружающих. Для всех вокруг, ты сам найдешь ответ на свой вопрос...

   Глаза слипались, монотонный голос навевал сон. В очередной раз качнув головой, я не удержался и свалился прямо на песок. Встряхнул головой, отгоняя сон и поднялся.

   Я стоял примерно посредине пещеры. Вот только здесь кое-что изменилось. На столе опять горел примус, над котором стоял закопченный чайник. А вокруг него - сидели люди в военной форме. Сидели и внимательно смотрели на меня. А я молча смотрел на них. И узнавал стоящих передо мной.

   Старший лейтенант Громов Виктор Максимович, 1965 - 1990. Отец. Погибший в локальной конфликте на Кавказе, выполняя свой Долг. Погиб, пытаясь остановить распад своей Родины. Не понимая, что страну разваливают именно те, кто вроде бы должен ею руководить и провести свой народ к Светлому Будущему.

   Капитан Громов Максим Сергеевич, 1946 - 1972. Дед. Пропавший без вести в дыре, которую найдешь не на всякой географической карте. Выполняя свой Долг перед Родиной в стране, самой существование которую СССР никогда не признавал. И в которой, (официально) Советский Союз не имел никаких интересов.

   Майор Громов Сергей Степанович, 1920 - 1953. Прадед. Прошедший всю Войну. Ту, год начала которой в нашей стране всегда указывают двумя цифрами. Чтобы погибнуть в Корее. Погибнуть так же, как он прожил всю свою жизнь. За Родину! За Сталина!

   Рядовой Громов Степан Иванович, 1896-1941. Дед моего деда. Прошедший германскую и гражданскую. Заработавший инвалидность на стройках народного хозяйства. И записавшийся добровольцем в Коммунистический батальон народного ополчения осенью 41-го. Чтобы через неделю сгинуть бесследно под Тверью.

   Передо мной стояли мои предки.

   - Внучек! Пришел! Вот радость-то какая! Уважил стариков. - дед прервал неловкую паузу. - Да ты проходи. Садись вот, поближе к огоньку. Мы хоть посмотрим на тебя.

   - Орел! Видели мы, как ты этим ... Кузькину мать показал! Наша порода!

   - Вырос то как! Вот старуха моя порадуется, когда про тебя ей расскажу!

   - Сейчас чайничек закипит, чайку попьем! Все нам расскажешь!

   - Жалко, угощать тебя внучек, нечем. Эх, какие моя Марья пироги пекла!

   Стоп, а что это мне в рюкзак положили? Консервы, хлеб. Ух ты, Эльза пирог испекла? Заботливая моя. Знала, с кем увижусь. На импровизированный стол. Та-ак, и фляга лежит. Полная, это хорошо. А внутри что? А внутри - спирт. Медицинский, 96-градусный. Вон, канистра с водой стоит, так что есть, чем разводить. Или запивать. Кому как больше нравится. Забулькала фляга, разливая жидкость.

   - Ну, за встречу! - помятые жестяные и эмалированные кружки в наших руках лязгнули, соприкасаясь краями.

   Почти без перерыва выпили за Победу. И подняли третий тост. За всех тех, кто оплатил ее цену своими жизнями. Не чокаясь. До дна. И только после этого начался неспешный разговор. Между родными людьми. В котором предки (или их души?) говорили. А я - внимательно слушал. Иногда задавая уточняющие вопросы.

   - Что в гости к родным пришел, внучек, это хорошо. Только что же ты раньше о нас не вспоминал? Нам ведь много и не надо.

   - Ты перед сном молитву прочитал, нас в ней помянул - нам и достаточно.

   - А коли вдруг свечечку поставишь, да имена наши произнесешь... считай праздник нам устроил. Для того тебя сюда тот парень и возил. Чтобы показать, что делать надо.

   - Ты, Витя, сыночка свово не забижай. Себя-то помнишь в енти годы? Не знал же Максимка ничего. Тут сказать нельзя. Тут - понимать надоть.

   - Ты, сын, пойми одну вещь. Человек, он ведь и после смерти живет. Тело - что, тело - прах. А душа... Душа живет, дольше. Пока память о человеке живет, живет и он сам.

   - Пока дело его живет, живет и человек. О нас, вон, забывать уже стали. А что не забыли, так переврали. Когда мы в Польшу вошли, так цветами встречали. И плакали от радости. Там ведь Гитлер, каждого пятого уничтожил. Он бы и до остальных добрался. Да не успел. Потому что мы ему помешали.