Никто, кроме тебя 2

Мигель Габриэль на минутку замялся, после чего серьёзно ответил:

– Под настроение… Есть вещи и поважнее, чем вино и женщины!…

– Я бы так не сказал…

– У каждого свои вкусы… Тебе не нравятся мои увлечения, мне, может быть, не совсем понятны твои, сеньор Парра… Хотя, если бы не моё хобби, вряд ли бы я смог жить в этом городе…

– Ты о чём?…

Мигель Габриэль хмыкнул.

– Будто не знаешь?!

– Это ты о картах, что ли?… – полупрезрительно поинтересовался Парра.

– А почему такое пренебрежение?…

Анхель не нашёл ничего лучшего, как сказать:

– Знаешь… Ведь это не профессия!…

– А что тогда?…

Поморщившись, полицейский комиссар с неопределённым жестом промолвил:

– Так… Баловство.

– И всё-таки…

– Приятное времяпровождение… когда выигрываешь… Или когда просто некуда время девать. Это я об игре. О карточной игре, мой амиго…

Полицейский комиссар сделал ударение на слове «карточной».

Мигель Габриэль согласно наклонил голову.

– Понимаю… А то о чём же ещё?…

Анхель вновь повторился:

– Ну, знаешь, несерьёзно…

– Вполне серьёзно…

– Ты так действительно думаешь?… – спросил Мигель Габриэль, вспомнив свой вчерашний крупный выигрыш. – Неужели ты, в самом деле, так считаешь?…

– Неужели с этого можно прожить?… Никогда и не слышал о подобном…

– Ты много о чём ещё не слышал…

– Но не в картах как о постоянном источнике дохода, Мигель Габриэль.

Де ла Фронтера мягко улыбнулся.

– Знаешь, именно с этого я и живу последнее время… Так что перед тобой, можно сказать, живой пример того, как это сделать…

– А твои декламаторские таланты?… – поинтересовался Парра.

– Ну, иногда ещё подрабатываю декламацией… – сделав небольшую паузу, де ла Фронтера внезапно сказал: – Хочешь, прочитаю тебе что-нибудь?…

В ответ сеньор Парра кивнул и полушутя полусерьёзно произнёс:

– Ну, только я тебе не дам ни песо…

– А мне и не надо – я ведь и так теперь достаточно богат…

– Неужели?!

У Мигеля Габриэля очень редко водились деньги, и для Анхеля это не было секретом…

Де ла Фронтера не без потаённой гордости произнёс, пряча блеск в глазах:

– Вот, вчера вечером я за каких-то несколько минут выиграл в карты твой месячный оклад… Кроме того, теперь я твой должник, Анхель…

Лицо полицейского комиссара высказало недоумение.

– Не понимаю…

Мигель Габриэль объяснил:

– Ну, ты ведь сварил мне кофе, и я теперь ощущаю, что должен для тебя тоже хоть что-нибудь сделать… Кроме того, ты, не в пример всем остальным знакомым мне полицейским, ценитель изящных форм… А, значит, и хорошей поэзии…

Поразмыслив, Анхель Парра согласно закивал головой и произнёс:

– Ну, хорошо…

Видимо, выпитый кофе подействовал на Мигеля Габриэля благотворно – похмельный синдром если и не был окончательно снят, то несколько ослаб… Откашлявшись, де ла Фронтера начал декламацию:

– Пергаментною луною

Пресьоса звенит беспечно,

Среди хрусталей и лавров

Бродя по тропинке млечной.

И бубен её заслыша,

Бежит тишина в обрывы,

Где моря в недрах колышет

Полуночь, полную рыбы.

На скалах солдаты дремлют

В беззвёздном ночном молчанье

на страже у белых башен,

в которых спят англичане.

А волны, цыгане моря,

играя в зелёном мраке,

склоняют к узорным гротам

сосновые ветви влаги…

Пергаментною луною

Пресьоса звенит беспечно.

И оборотнем беспечным

к ней ветер спешит навстречу.

Святым христофором вырос

нагой великан небесный,

своей колдовской волынкой

маня в голубые бездны.

– О, дай мне скорее, цыганка,

откинуть подол твой белый!

Раскрой в моих древних пальцах

Лазурную розу тела!

Пресьоса роняет бубен

и в страхе летит, как птица.

За нею косматый ветер

с мечом раскалённым мчится.

Застыло дыханье моря,

забились бледные ветви,

запели ветви ущелий,

и гонг снегов им ответил.

Пресьоса, беги, Пресьоса!

Всё ближе зелёный ветер!

Пресьоса, беги, Пресьоса!

Он ловит тебя за плечи!

Сатир неземного леса

В зарницах нездешней речи…

Пресьоса, полная страха,

бежит по крутым откосам

к высокой, как сосны, башне,

где дремлет английский консул.

Дозорные бьют тревогу,

и вот уже вдоль ограды,

к виску заломив береты,

навстречу спешат солдаты.

Принёс молока ей консул.

Даёте ей воды в стакане.

Подносит ей рюмку водки –

Пресьоса не пьёт ни капли.

Она и словечка молвит

не может без слёз и дрожи.

А ветер верхом на кровле,

хрипя, черепицу гложет.

Когда Мигель Габриэль закончил чтение, в глазах Парры стояли слёзы…

То ли декламаторские таланты Мигеля Габриэля были тому причиной, то ли гениальность этого романса Гарсии Лорки – любимого поэта де ла Фронтеры, то ли прирождённая сентиментальность полицейского комиссара… А может быть – то обстоятельство, что имя героини Гарсии Лорки было созвучно имени похищенной девочки?…

Как бы то ни было, но де ла Фронтера, довольный произведённым эффектом, допил свой кофе молча…

Наконец, Анхель, украдкой утерев глаза, произнёс:

– А я к тебе по делу…

Отодвинув чашку на середину стола, де ла Фронтера выжидательно посмотрел на него.

– А я догадался…

Лицо Анхеля стало необычайно серьёзно.

– Послушай… Ты, когда был в последний раз в траттории «Золотой баран»?…

Мигель Габриэль удивился заданному вопросу:

– А для чего это тебе надо?…

Парра поморщился.

– Я же говорю – по делу… Мигель Габриэль, сделай одолжение – скажи мне…