Никто, кроме тебя 2

«Чёрт бы побрал этого проходимца, – подумал он, – чёрт бы побрал это отродье Саманьего… А действительно – если я, так сказать, взял её из детского приюта, стало быть, должен дать ей какое-то имя… Что же делать?… Как же выкрутиться?…»

Флоренция, искоса глянув на де Кастильего, повторила свой вопрос:

– Как зовут эту прелестную крошку?…

Дон Педро совершенно не был в состоянии даже на то, чтобы назвать какое-то простое женское имя, – настолько он был утомлён, раздражён и расстроен одновременно…

Отвернувшись к окну, он ответил:

– Нс знаю…

Флоренция посмотрела на своего мужа с нескрываемым удивлением.

– То есть…

Де Кастильего, съев последнюю гренку, сделал из чашки севрского фарфора большой глоток растворимого кофе и через некоторое время произнёс:

– Когда я взял её в приюте, там сказали, что никто не знает её имени…

Флоренция удивилась:

– Действительно?…

В ответ де Кастильего только небрежно махнул рукой и бросил:

– Стану я врать…

И тут Флоренция сама довольно неожиданно пришла ему на помощь…

– Да, – протянула она, – да, я хорошо понимаю эту ситуацию… Наверняка, родители или погибли, или… – Тяжело вздохнув, она уселась рядом с доном Педро. – А есть ещё такие матери, которые запросто могут бросить своего ребёнка, словно это – какая-то ненужная вещь…

Дон Педро перебил свою супругу:

– Мало ли, какие бывают в жизни обстоятельства, Флоренция!… Неужели ты сама нс понимаешь!… Нельзя так говорить – всякое могло случиться!…

Флоренция, метнув в мужа быстрый косой взгляд, тем не менее, ничего не ответила и продолжила:

– Да, разные бывают люди… Хорошие и плохие, но я никак не могу понять тех, кто отказывается от своих детей… Ведь это – частичка их самих… Разве можно отказываться от самих себя, от продолжения своего же рода?!… Может быть, от нашей маленькой тоже отказались, и таким образом она очутилась в детском приюте… Наверняка, так оно и случилось… – добавила Флоренция с уверенностью после минутного размышления. – Или же, какая-нибудь молоденькая дурочка нагуляла ребёнка, а потом повинилась перед родителями, и они, какие-нибудь жестокие люди, отдали малышку в этот детский приют… А может быть, какие-нибудь добрые люди подобрали несчастную девочку и отнесли её в ближайший приют, не зная, кто она… Какое тогда может быть имя!…

Покончив с завтраком, старик вынул из кармана большой клетчатый платок, явно давно не стиранный, а развернув его, достал оттуда пожелтевшую от времени и многократного употребления внушительных размеров зубочистку слоновой кости, после чего принялся рассеянно ковыряться ею в своих кривых, жёлтых от никотина зубах.

Сеньора де Кастильего, посмотрев на мужа, вновь поинтересовалась:

– Значит, ты решил её удочерить?…

«Чёрт бы побрал эту противную бабу, – подумал дон Педро. – Чёрт бы побрал этого грязного уголовника Луиса Трехо, чёрт бы побрал эту девку… Этого ещё не хватало!… У-до-че-рить!… – мысленно перекривлял свою супругу, старик де Кастильего. – Ишь, чего захотела!… Боже, сколько же у меня несчастий, сколько у меня неприятностей – а всё из-за каприза дорогого сыночка, который никак не может понять, что такое деньги…»

Флоренция осторожно переспросила:

– Значит, Педро, ты действительно взял эту очаровательную девочку из детского дома навсегда… Мы удочерим её?…

Окончив ковыряться в зубах, де Кастильего протёр зубочистку о рукав своего заношенного пиджака и положил в карман.

– Считай, что так… – После небольшой паузы он тут же спохватился: – Нет, то есть я хотел сказать совершенно иное…

– Не понимаю… – растерянно произнесла Флоренция, поглядывая на мужа. – Что же тогда ты хочешь сказать, Педро?!… То ты говоришь, что взял её из детского дома, то утверждаешь, что имеешь в виду что-то другое…

– Я взял её… – старик де Кастильего запнулся, подыскивая объяснение, которое бы прозвучало в данной ситуации наиболее правдоподобно. – Я взял её, так сказать, на время…

«Ну и дурацкая же ситуация, – подумал он. – Из-за всего этого я должен искать какие-то оправдания, думать, что прозвучит наиболее убедительно… И перед кем оправдываться – перед этой бабой!… Тьфу, пропадите вы все пропадом с вашим ребёнком!…»

Флоренция весьма и весьма выразительно посмотрела на своего престарелого супруга – таким взглядом, как на ненормального.

– То есть… Объясни мне, что ты имеешь в виду… Я не понимаю…

– Я тебе только что объяснил…

– И всё-таки…

Дон Педро очень раздражённо ответил:

– Я тебе что – не по-испански говорю?… Что тут непонятного?…

– Но ведь это не какая-то там вещь, – возразила Флоренция, – а приют для детей – вовсе не пункт проката, где можно взять ребёнка на какое-то время, а если не понравится – то вернуть… Ведь девочка, а тем более такая маленькая – это живой человек!… Это ведь не какой-то там товар, не вещь…

То ли приехав в Гвадалахару, в родные стены, дон Педро немного успокоился, то ли сытный завтрак, приготовленный заботливыми руками жены, стал тому причиной, однако на это он нашёлся довольно скоро:

– А если не понравится девочке?… Если наш дом, наша семья, если я или ты ей не подойдут? Ты об этом не подумала, Флоренция?…